Валентин Красногоров
Пьеса в одном действии
ВНИМАНИЕ! Все авторские права на пьесу
защищены законами России, международным законодательством, и принадлежат
автору. Запрещается ее издание и переиздание, размножение, публичное
исполнение, помещение спектаклей по ней в интернет, экранизация, перевод на
иностранные языки, внесение изменений в текст пьесы при постановке (в том числе
изменение названия) без письменного разрешения автора.
Полные тексты всех пьес, рецензии,
список постановок
Контакты:
WhatsApp/Telegram +7-951-689-3-689,
+972-53-527-4142
e-mail: valentin.krasnogorov@gmail.com
Cайт: http://krasnogorov.com/
© Валентин Красногоров
Предисловие
Эта короткая пьеса
написана примерно в примерно 1977 г., и мне самому она нравится. Ее можно
ставить и сегодня, спустя 50 лет. Правда, в те времена еще не было мобильных
телефонов, а, чтобы установить стационарный телефон, нужно было ждать в очереди
15-20 лет. Пьеса же строится как раз на отсутствии телефона в квартире. Однако
тема ее –человеческое одиночество – остается актуальной и сегодня.
И если ставить пьесу именно как сцену из жизни 1970-1980 годов (как например,
пьесы Арбузова или Вампилова), основная ее мысль будет вполне близка
современному зрителю, а у актрисы будет хорошая живая душевная роль.
ДЕЙСТВУЩИЕ ЛИЦА:
ТАМАРА
ВИТАЛИЙ
Действие происходит в России, в 1960-1970 гг.
Уютная однокомнатная квартира. Хорошая мебель, ковры. На столике игрушечный детский телефончик.
Хозяйка в халате сидит перед зеркалом, занимаясь своей прической. Рядом горкой лежат бигуди. Взглянув на часы, она берет телефончик и, не набирая номера, говорит в трубку.
ТАМАРА. Нина, привет. Это я, Тамара. Я немножечко опаздываю. Зато буду
очень красивой. Назло тебе.
ТАМАРА кладет трубку. Звонок в дверь. ТАМАРА накидывает на голову платок и открывает дверь. Входит мужчина примерно одних лет с Тамарой. Очень хорошо одет, в его руках «дипломат».
МУЖЧИНА. Здравствуйте.
ТАМАРА. (Несколько удивленно.)
Здравствуйте.
МУЖЧИНА. Простите за беспокойство. Вы не знаете случайно, где сейчас
может быть ваш сосед?
ТАМАРА. Из двадцать третьей квартиры, что ли?
МУЖЧИНА. Из двадцать четвертой.
ТАМАРА. Иван Семеныч?
МУЖЧИНА. Совершенно верно, Иван Семенович.
ТАМАРА. Так он раньше семи с работы не приходит.
МУЖЧИНА. Но мы с ним договорились на четыре. Звоню-звоню в дверь, а его
нет. Я подумал, может, вы знаете.
ТАМАРА. Нет, ничем не могу помочь.
МУЖЧИНА. Что ж, я тогда подожду на лестнице.
ТАМАРА. Ждите. Только навряд ли скоро дождетесь.
МУЖЧИНА. (Уверенно.) Дождусь.
ТАМАРА. (Пожав плечами.) Если
вам так нужно…
МУЖЧИНА. Нужно ему, а не мне.
ТАМАРА. А вы к нему по какому делу? Он хороший сосед, я все про него
знаю. Может, что передать?
МУЖЧИНА. Спасибо, ничего не нужно. Я из телефонного узла. Извините, до
свидания.
МУЖЧИНА выходит. ТАМАРА возвращается к зеркалу, снимает платок и берется было за бигуди, но, видно, какая-то мысль приходит ей в голову. Снова накинув платок, она открывает дверь и становится у порога.
ТАМАРА. Всё стоите? Зайдите в квартиру, чего на лестнице стенку подпирать?
ГОЛОС МУЖЧИНЫ. Спасибо. Не хочу вам мешать.
ТАМАРА. А чем вы помешаете? Заходите.
МУЖЧИНА заходит в квартиру. ТАМАРА подвигает ему табуретку.
Садитесь.
МУЖЧИНА. Спасибо.
Пауза. ТАМАРА быстро прибирает комнату, в которой, впрочем, и без того царит порядок.
ТАМАРА. Интересно, какие дела могут быть у Иван Семеныча с телефонным
узлом?
МУЖЧИНА. Обыкновенные.
ТАМАРА. Извещение, что ли, какое-нибудь? Так вы оставьте, я передам.
МУЖЧИНА. Извещения почтой посылают. А я телефон буду ставить.
ТАМАРА. (Она поражена.) Телефон?!
А что, разве наша очередь подошла?
МУЖЧИНА. Ваша – не знаю, а его, видно, подошла.
ТАМАРА. Так мы же вместе заявление подавали. Сразу, как въехали, три
года назад. Я даже на неделю раньше.
МУЖЧИНА. Очень может быть.
ТАМАРА. А ко мне когда придут?
МУЖЧИНА. Не знаю.
ТАМАРА. А еще кому-нибудь в доме телефон устанавливают?
МУЖЧИНА. Пока не намечено.
ТАМАРА. Выходит, такое счастье одному Иван Семенычу
привалило? Интересно, за какие-такие заслуги?
МУЖЧИНА. (Уклончиво.) Не знаю.
Мое дело маленькое, сказали, тяни проводку, я и тяну.
ТАМАРА. Я понимаю, был бы он каким начальником. А то так, мелюзга.
МУЖЧИНА. Должно быть, ходил, хлопотал.
ТАМАРА. Я токе все пороги оббила, и ничего, кроме ругани, не схлопотала.
Лаяться у вас мастера.
МУЖЧИНА. Лаяться теперь везде умеют.
ТАМАРА. Сказали, раньше, чем через пять лет, чтоб не ждала.
МУЖЧИНА. Это они вам шарики вкручивали.
ТАМАРА. (Радостно.) Правда?
МУЖЧИНА. Не пять, а все десять.
ТАМАРА. (Сникнув.) Вы это
точно знаете?
МУЖЧИНА. Слава богу. Ваш район восьмерка должна обслуживать, а у ней еще
и фундамент не заложен.
ТАМАРА. Какая восьмерка?
МУЖЧИНА. Восьмая АТС.
ТАМАРА. (Разочарованно.) Милое
дело. Мне телефон сейчас нужен. Через десять лет я старухой уже буду.
МУЖЧИНА. Ну, до старухи вам еще далеко.
ТАМАРА. Это смотря как считать. Постойте, почему «десять лет»?
Ведь очередь-то уже подошла?
МУЖЧИЧА. Не совсем.
ТАМАРА. Это как понимать?
МУЖЧИНА. Очень просто. Умным людям – подошла, ну а всяким прочим…
(Делает неопределенный жест.)
ТАМАРА. Ах вот оно что… Забегу-ка я вечером к Иван Семенычу. Пусть поделится умом-то своим.
МУЖЧИНА. Не советую.
ТАМАРА. Почему?
МУЖЧИНА. Ничего он вам не скажет.
ТАМАРА. А есть что сказать?
МУЖЧИНА. (Уклончиво.) Ну, я,
пожалуй, пойду. (Поднимается.)
ТАМАРА. (Поспешно.) Постойте,
постойте, куда вы?.. Давайте хотя бы чайку попьем.
МУЖЧИНА. Сосед ваш, наверное, давно уже пришел.
ТАМАРА. Да не пришел. Я же говорю – раньше семи он домой не является.
Садитесь к столу, что вы у двери притулились, как бедный родственник. Как вас
звать-то?
МУЖЧИНА. Виталий Сергеевич.
ТАМАРА. А меня Тамара Николаевна. Лучше просто Тамара. Я еще не такая
старая, чтобы меня по отчеству величать. Так вы давайте, двигайте к столу, а я
на минутку в кухню, чайник поставить.
ТАМАРА улетучивается. ВИТАЛИЙ ставит свой «дипломат» и не спеша садится к столу. ТАМАРА возвращается с посудой и живо расставляет на столе вилки, ложки, тарелки и пр.
Может, руки хотите помыть? С работы ведь?
ВИТАЛИЙ. Можно и помыть.
ТАМАРА. Пройдите сюда. Вот, слева.
ВИТАЛИЙ выходит, ТАМАРА бросает на себя взгляд в зеркало, всплескивает руками, сбрасывает платок, поспешно вытаскивает из волос бигуди и наскоро причесывается. Возвращается ВИТАЛИЙ.
ВИТАЛИЙ. Я вас не задерживаю? Вы, по-моему, куда-то собирались.
ТАМАРА. (Убирая бигуди.) К подруге
на вечеринку.
ВИТАЛИЙ. (Поднимаясь.) Так вы
тогда идите.
ТАМАРА. Ерунда, успеется. Садитесь, что вы опять вскочили. Вы тут
минуточку без меня поскучайте, а я мигом на кухню. (Сует ему альбом.) Вот, фотографии, что ли, пока посмотрите.
ТАМАРА выходит. ВИТАЛИЙ оценивающим взглядом рассматривает комнату, задерживая взгляд на коврах и хрустале, садится, начинает листать альбом. Возвращается ТАМАРА, в нарядном платье, с подносом, нагруженным всякой снедью.
ВИТАЛИЙ. (Показывая на фотографию.)
Это кто?
ТАМАРА. Мама.
ВИТАЛИЙ. Она с вами живет?
ТАМАРА. (Накрывая на стол.) Нет,
я сама по себе.
ВИТАЛИЙ. А это вы?
ТАМАРА. Что, не узнаете?
ВИТАЛИЙ. Просто я не видел вас в купальном костюме.
ТАМАРА. (Смеясь.) Ничего,
может, еще увидите.
ВИТАЛИЙ. Красивая женщина.
ТАМАРА. (Игриво закрывая фотографию
ладонью.) Ладно, будет вам разглядывать.
ВИТАЛИЙ. (Продолжая листать
альбом.) А кто это? Муж?
ТАМАРА. Брат. (Берет из рук
Виталия альбом, закрывает его и небрежно отбрасывает в сторону.) Давайте кушать.
ВИТАЛИЙ с удивлением смотрит на стол, где словно по мановению волшебной палочки появились вспотевший графинчик водки, огурчики, мясо, салат, зелень и прочие вкусности.
ВИТАЛИЙ. Тамара Николаевна, что вы, право… Ведь разговор был
только о чае… И когда вы только успели?
ТАМАРА. Чай будет, не беспокойтесь. Но сначала надо хоть немножко подкрепиться.
Вы же с работы. Устали ведь с утра до вечера по квартирам ходить, лестницы
мерять. (Наливает Виталию водки.)
ВИТАЛИЙ. А себе? Или вы не пьете?
ТАМАРА. Почему же, в приятной компании можно и пригубить.
ВИТАЛИЙ. За ваше здоровье.
Пьют.
ТАМАРА. Берите мяса. Да побольше, не стесняйтесь. Я люблю кормить.
ВИТАЛИЙ. (С аппетитом жуя хрустящий
огурчик.) А главное – умеете.
ТАМАРА. Что вы, это так… на ходу. Вот придете ко мне специально…
Давайте еще по рюмочке.
ВИТАЛИЙ. Ваше здоровье.
ТАМАРА. Нет, за меня уже пили. Теперь за вас.
ВИТАЛИЙ. Я ничем не заслужил.
ТАМАРА. (Игриво.) Кто знает,
может, еще заслужите. Ешьте салату побольше.
ВИТАЛИЙ. Спасибо.
ТАМАРА. Так вы, значит, по телефонной части?
ВИТАЛИЙ. Угу. А вы?
ТАМАРА. И кем же, если не секрет?
ВИТАЛИЙ. Конечно, не секрет. Мастером-установщиком. Попросту говоря,
монтером.
ТАМАРА. Что-то не похоже.
ВИТАЛИЙ. Почему?
ТАМАРА. Одеты вы слишком…
ВИТАЛИЙ. Что же мне, в замасленном ватнике ходить? Деньги, слава богу, есть,
вот и одеваюсь более или менее.
ТАМАРА. Платят, значит, прилично?
ВИТАЛИЙ. Платят средне, но кое-как выкручиваюсь.
ТАМАРА. Как, например?
ВИТАЛИЙ. По-разному.
ТАМАРА. Еще рюмочку. (Наливает.)
ВИТАЛИЙ. Я же на работе.
ТАМАРА. Работа не волк.
ВИТАЛИЙ. Это верно. А вы где трудитесь?
ТАМАРА. В торговле.
ВИТАЛИЙ. Продавец, значит?
ТАМАРА. (Со скромной гордостью.)
Завсекцией.
ВИТАЛИЙ. Должность солидная. И что же в вашей секции дают?
ТАМАРА. Овощи и фрукты.
ВИТАЛИЙ. Сладко живете.
ТАМАРА. Все так думают. А на самом деле не работа, а чистая каторга.
ВИТАЛИЙ. Это почему же?
ТАМАРА. Во-первых, товар неудобный. Тяжелый, грязный, с гнильцой, в холодных
подвалах… Одно слово – не сахар. Повертишься целый день, так потом
и руки все сбиты, и ноги в суставах болят, и поясницу ломит. Мужчины норовят теперь
работать только в мясном отделе, а ящики со свеклой нам, женщинам, таскать
приходится.
ВИТАЛИЙ. Это уж как везде.
ТАМАРА. Второе дело – обстановка нервная. Мало товару закажешь –
план не выполнишь, много – излишек сгноишь. Опять-таки, то машин нет, то
тары, то товару, то людей. Грузчики не просыхают, шофера ловчат, каждый тащит,
что может, и каждый – от кладовщика на базе до лотошника – норовит
тебя облапошить. Никогда не знаешь, как баланс сойдется. Все время надо держать
ухо востро. (С каждой фразой все более
распаляясь.) А покупатель так и прет, так и прет, словно наводнение, словно
потоп какой-то, с утра до ночи, ни минуты роздыху, и все недовольны, все кричат
и чего-то требуют… Персиков им, видишь ли, подавай. Тут картошки не
хватает, а им персиков захотелось. Где я их возьму, где?
ВИТАЛИЙ. А на базе?
ТАМАРА. (Презрительно.) «На
базе»… Что у них есть? И для кого? Да и с
базой тоже надо уметь ладить. Их не подмажешь, так вовек хорошего товару не
получишь. Или вместо стандарта всучат такую мокруху –
хоть на помойку сразу вези. Я, вон, в первый год так на винограде обожглась, пришлось
самой двести кило купить. Шесть месяцев потом из зарплаты вычитали. А вы
говорите – сладко живу. С тех пор поняла, без хороших отношений у нас шагу
сделать нельзя. А что такое хорошие отношения? Этому дай, тому дай…
ВИТАЛИЙ. Но и себе-то, конечно, тоже кое-что остается?
ТАМАРА. Остается, конечно. Я себе не враг. Да тут, я думаю, иначе и
нельзя. Как говорится, если попал в город кривых, закрой один глаз… Ой,
Виталий Сергеевич, я тут про себя разболталась, вам неинтересно.
ВИТАЛИЙ. Почему же, очень интересно.
ТАМАРА. Вы это из вежливости говорите. Ешьте, пейте, меня не слушайте.
ВИТАЛИЙ. Я бы и рад послушать, но к Ивану Семеновичу пора.
ТАМАРА. Да ну его к лешему, Иван Семеныча. Вы
бы лучше объяснили, как люди телефон себе делают.
ВИТАЛИЙ. Обыкновенно. Встают в очередь…
ТАМАРА. (Нетерпеливо.) Насчет
очереди я все знаю. Вот как это без очереди делается…
ВИТАЛИЙ. Без очереди сложно.
ТАМАРА. Я понимаю. Но возможность есть?
ВИТАЛИЙ. Возможность всегда есть.
ТАМАРА. И что для этого нужно?
ВИТАЛИЙ. Ну, во-первых…
ТАМАРА. (Быстро.) Деньги?
ВИТАЛИЙ. Это само собой. Но не главное. Они теперь у всех есть, каждый
рад сунуть. Правда, денег нужно много.
ТАМАРА. Сколько, к примеру?
ВИТАЛИЙ. Кто его знает.
ТАМАРА. Нет, ну все-таки? Приблизительно.
ВИТАЛИЙ. Лично я этим не занимаюсь…
ТАМАРА. Это понятно.
ВИТАЛИЙ. …Но ребята говорили, что рублей семьсот.
ТАМАРА. Ого!
ВИТАЛИЙ. А вы как думали? У нас ведь тоже надо и тому дать, и этому…
ТАМАРА. Однако же многовато.
ВИТАЛИЙ. Тамара Николаевна, это у вас там арбузы налево тысячами идут, а
у нас каждый номер на учете. Тут тебе и народный контроль, и ревизия, и депутатская
комиссия…
ТАМАРА. Но возможность все-таки есть?
ВИТАЛИЙ. Есть. Но трудно. Телефон – это не абрикос. Его из кармана
не вынешь.
ТАМАРА. Понятно. Я за деньгами не постою.
ВИТАЛИЙ. Я же сказал – деньги не главное.
ТАМАРА. А что же главное?
ВИТАЛИЙ. Нужные люди.
ТАМАРА. А где их взять?
ВИТАЛИЙ. Вопрос сложный.
ТАМАРА. Вы кушайте, Виталий Сергеевич. Икру любите? У меня, кажется, со
дня рождения немножко осталось…
ВИТАЛИЙ. Кто ж ее не любит?
ТАМАРА. Так ешьте на здоровье! (Живо
подает баночку с икрой.) Может, коньячку?
ВИТАЛИЙ. Спасибо, я и водочкой обойдусь.
ТАМАРА. (С сердцем.) А Иван Семеныч-то, хорош гусь! Нашел лазеечку и молчит, как
партизан! Нет, чтобы с соседкой поделиться.
ВИТАЛИЙ. Видно, человек осторожный. Свой интерес блюдет, у нас каждый номер
на вес золота, особо не поделишься.
ТАМАРА. Но откуда они все-таки берутся?
ВИТАЛИЙ. Есть способы. Например, оформляет себе какой-нибудь инвалид
внеочередной телефон. Пока ковыляет он с бумагами, пока то, сё – нет
инвалида. Переселился туда, где телефон уже не нужен. А номер есть. Не пропадать
же добру?
ТАМАРА. И то верно.
ВИТАЛИЙ. Опять же всякие отъезды, обмены, переезды. Всегда что-нибудь да
наклюнется. Или учреждение – заявит тридцать номеров, а берет, положим,
двадцать пять. Короче говоря, ходы есть.
ТАМАРА. А проверки?
ВИТАЛИЙ. В нашей неразберихе сам черт концов не найдет. (Доверительно.) Да и проверяльщиков
тоже заинтересовать можно. Но риск большой. Потому и сумма соответствующая.
ТАМАРА. Так что же вы мне конкретно посоветуете?
ВИТАЛИЙ. Я же сказал – искать нужных людей.
ТАМАРА. Где же я их найду? Объявление давать, что ли? Или у них на лбу написано,
что они нужные? (Осторожно.) Виталий
Сергеевич, я вы мне не поможете?
ВИТАЛИЙ. Я такими делами не занимаюсь.
ТАМАРА. А Иван Семеныч как же?
ВИТАЛИЙ. А что Иван Семеныч? Мне сказали –
делай проводку, я и делаю. Остальное меня не касается.
ТАМАРА. Виталий Сергеевич, я очень прощу… Ну что вам стоит? В долгу
не останусь, не беспокойтесь.
ВИТАЛИЙ. Не в этом дело.
ТАМАРА. А в чем же?
ВИТАЛИЙ. Я вас и вижу-то в первый раз.
ТАМАРА. Ну и что?
ВИТАЛИЙ. А то. Может, я вам помогу, а вы тут же в милицию побежите.
ТАМАРА. Что я, чокнутая, что ли? Мне телефон нужен, а не милиция. Что
мне проку жаловаться?
ВИТАЛИЙ. Бывают такие. Борцы за правду.
ТАМАРА. Только не я.
ВИТАЛИЙ. На днях я тут одному клиенту телефон ставил. Веселый мужик,
обедом угостил. Анекдоты такие травил – просто слушать страшно было. Я тоже
не удержался, рассказал парочку.
ТАМАРА. Ну?
ВИТАЛИЙ. Оказалось, прокурор. Я, конечно, язык сразу прикусил, а он
смеется: ты не бойся, это я в общественной жизни прокурор, а в частной –
такой же человек, как и все. Вот так.
ТАМАРА. Да ты что, Виталий! Опомнись! По-твоему, я на прокурора похожа?
ВИТАЛИЙ. Похожа-не похожа, а осторожность никогда не вредит. Мне эти
прокуроры – во! (Делает жест –
«по горло».)
ТАМАРА. (Смеясь.) Чем это они
тебе так насолили?
ВИТАЛИЙ. Мне? (Запнувшись.) Ничем.
Это я к слову. Так или иначе, узнать тебя поближе не помешало бы.
ТАМАРА. Чего там узнавать? Вот я – вся как на ладони. Смотри на
меня, сколько влезет. Можешь даже потрогать.
ВИТАЛИЙ. Правда, можно?
ТАМАРА. Потрогать-то? Необязательно. Ой, да у вас рюмка пуста. А ну-ка…
(Разливает водку и поднимает бокал.) За
успех дела.
ВИТАЛИЙ. (Невинно.) Какого дела?
ТАМАРА. Сами знаете. Телефон мне нужен как воздух.
ВИТАЛИЙ. Всем нужен.
ТАМАРА. Но мне особенно. Перво-наперво, мать. У меня и так душа болит,
что я её одну в старой квартире бросила. Но иначе нельзя было.
ВИТАЛИЙ. Почему?
ТАМАРА. Я взрослая женщина, у меня своя жизнь. Приходится жить отдельно.
ВИТАЛИЙ. Ну и как своя жизнь – получается?
ТАМАРА. В том-то и дело, что не очень. И всё из-за этого проклятого
телефона.
ВИТАЛИЙ. А он-то тут при чем?
ТАМАРА. При том. Познакомлюсь, бывает, с кем-нибудь, жмет он мне на прощанье
ручку и говорит: «Как мне вам позвонить?» А мне что ему отвечать?
Чтоб он трясся по полчаса на метро и еще полчаса в автобусе, чтобы меня, может,
и дома не застать? Да и найдется ли теперь кавалер, который через весь город
потащится знакомство поддержать? Вот так все мои ухажеры один за другим и пропадают.
Нету у меня личной жизни, Виталий. Ничего, что я вас так называю?
ВИТАЛИЙ. Конечно, ничего. Но вы-то можете им
звонить?
ТАМАРА. Во-первых, у них тоже не у всех телефоны бывают. Во-вторых, я женщина,
мне гордость соблюдать надо. Позвоню раз, позвоню другой, и получается, что я
вроде бы набиваюсь. Да и в будку бегать десять раз за вечер надоедает, особенно
зимой. Автоматы-то все сломаны, и с двушками проблема.
Я, правда, у нашей кассирши целый мешок наменяла. Еще по рюмке или чайку?
ВИТАЛИЙ. Вы на вечеринку свою опоздаете.
ТАМАРА. А, бог с ней. Вот, видите, был бы телефон, подняла бы трубочку и
сказала: «Нинка, привет, задерживаюсь». А сейчас я на отшибе. Заболею,
никто год знать не будет. Друзей порастеряла, совсем
одичала. А вы говорите – зачем телефон.
ВИТАЛИЙ. Я ничего не говорю.
ТАМАРА. Нинка на день рождения мне, вот, игрушечный аппарат даже подарила.
В шутку. Исполнение мечты. Чтоб не так одиноко было. (Вздыхает.) Я с ним вместо кошки и разговариваю. То будто с Нинкой
говорю, то с мамой. Такую придумала игру. Весело?
ВИТАЛИЙ. Не очень.
ТАМАРА. Вот так-то, Виталий. Всё, вроде бы, есть – и квартира, и
деньжата, и вещички, а счастья нет. Нет счастья. Давайте выпьем.
ВИТАЛИЙ. Мне хватит.
ТАМАРА. Ну, а мне не хватит. (Наливает
и пьет.) Черт его знает, за что мне так не везет. Вроде бы не уродина, и не
дура, и жить, что называется, умею, и характер легкий, и готовлю – а все
равно: одна и одна. Как по-вашему, я еще ничего?
ВИТАЛИЙ. Самое оно.
ТАМАРА. Конечно, мне не двадцать два, но я еще вполне, гожусь. В позапрошлом
году за мной один летчик ухаживал, так он меня незабудкой называл. Каждую неделю
заскакивал на минутку по дороге из Ташкента в Мурманск. Всё пел, бывало, «Тамара,
мой компас земной»…
ВИТАЛИЙ. Где же он теперь?
ТАМАРА. Где-где… (Хмуро.)
Видимо, не может дозвониться. Так что, Виталий? Договоримся мы или нет? От вас,
можно сказать, счастье мое зависит.
ВИТАЛИЙ. (Подумав.) Ладно.
Уговорили.
ТАМАРА. (Радостно.) Правда?
ВИТАЛИЙ. Разве против вас устоишь?
ТАМАРА. Вот спасибо! (Бросается
его обнимать.)
ВИТАЛИЙ. (Держа Тамару в объятьях.)
А ты, в самом деле, еще годишься.
ТАМАРА. (Высвобождаясь.) А ты
как думал. Скажи, какие мне документы готовить?
ВИТАЛИЙ. Документы? Зачем?
ТАМАРА. Может, какое заявление, справки…
ВИТАЛИЙ. Ничего не нужно. Я всё сделаю сам.
ТАМАРА. А как я тебя разыщу?
ВИТАЛИЙ. Меня искать не надо. Когда будет нужно, я сам приду.
ТАМАРА. А ты не пропадешь?
ВИТАЛИЙ. Бери бумагу, пиши.
ТАМАРА. Что писать?
ВИТАЛИЙ. То, что продиктую.
ТАМАРА. (Взяв бумагу и ручку.)
Ну?
ВИТАЛИЙ. Значит, так. В понедельник позвонишь на четвертый участок. Два-четырнадцать-восемьдесят
один-ноль два. Записала? Спросишь мастера, Василия Федоровича. Скажешь, от Виталия.
Он тебя научит, что делать. Если его не будет, больше ни с кем разговоров не
вели. Понятно?
ТАМАРА. Что я, маленькая, что ли? (Помедлив.)
А с тобой все-таки нельзя никак связаться? Мало ли?
ВИТАЛИЙ. (Неохотно.) Ну хорошо.
На всякий пожарный, возьми и мои телефоны: два-четырнадцать-восемьдесят семь-тринадцать.
Это рабочий. Теперь домашний. Сто семьдесят три-сорок пять-восемьдесят шесть.
Только без надобности не звони.
ТАМАРА. Слушаюсь. И когда я могу рассчитывать?
ВИТАЛИЙ. На телефон-то? Через полгодика.
Лицо Тамары вытягивается.
ТАМАРА. Это чего же так долго?
ВИТАЛИЙ. Случая ждать надо.
ТАМАРА. А Иван Семенычу когда поставите?
ВИТАЛИЙ. Завтра.
ТАМАРА. Почему же ему завтра, а мне – когда рак на горе свистнет?
ВИТАЛИЙ. Он тоже ждал.
ТАМАРА умолкает и напряженно думает. Наконец ее осеняет светлая мысль.
ТАМАРА. (Понизив голос.)
Послушай, Виталий, а что если вместо Иван Семеныча
поставить телефон мне?
ВИТАЛИЙ. Это как же?
ТАМАРА. Очень просто. Поставить, и всё.
ВИТАЛИЙ. Нельзя. Ему давно обещано. Оп и деньги уже заплатил.
ТАМАРА. Я тоже могу заплатить. И побольше, чем он. За скорость. Договорились?
ВИТАЛИЙ. А что мы ему скажем?
ТАМАРА. Ничего. Не подошло, мол, время, и всё.
ВИТАЛИЙ. А если он узнает?
ТАМАРА. Велика беда. Дадите отступного. Я накину.
ВИТАЛИЙ. Как-то неловко. Мы дела ведем честно. Мы ведь не жулики какие-нибудь.
ТАМАРА. Да зачем Иван Семенычу телефон?
Человек он семейный, домашний. Ему и звонить-то некуда.
ВИТАЛИЙ. Я смотрю, Тамара, ты ловкая баба.
ТАМАРА. Да уж своего не прозеваю. Ну так что – по рукам?
ВИТАЛИЙ. Куда от тебя денешься.
ТАМАРА. Тогда еще рюмашечку. За успех дела.
ВИТАЛИЙ. Нет уж. Я и так засиделся.
ВИТАЛИЙ встает, не спеша снимает куртку. ТАМАРА озадаченно следит за его действиями. ВИТАЛИЙ раскрывает «дипломат», достает оттуда стильную вельветовую спецовку, электродрель и моток телефонного провода. Надев спецовку, он берет электродрель и обращается к хозяйке.
Ну, где аппаратик-то будем ставить?
ТАМАРА. (Не веря своим глазам.) Прямо
сейчас?
ВИТАЛИЙ. Мне же наряд выписан. Надо работу делать. (Пробует электродрель. Она весело завывает мотором.) Только,
значит, такие условия: первое – восемьсот рублей. Четыреста сегодня, четыреста
завтра, после того, как ты мамаше своей первый раз позвонишь. Согласна?
ТАМАРА. (Радостно.) Я ж давно сказала
– согласна.
ВИТАЛИЙ. И второе – никому ни слова.
ТАМАРА. Это само собой.
ВИТАЛИЙ. Проболтаешься – телефон отберут. А то и что-нибудь похуже.
Сама знаешь, у нас за взятки по головке не гладят. В случае чего, вместе сидеть
будем.
ТАМАРА. Не беспокойся. Уж чему-чему, а этим делам меня учить не надо. Я
в них сама профессор.
ВИТАЛИЙ. И особенно от Ивана Семеныча таись. А
то он со зла такое натворит…
ТАМАРА. Ты меня, видно, за дурочку держишь. Я его теперь вообще в
квартиру пускать не буду, чтоб он телефона моего не видел.
ВИТАЛИЙ. Вот это правильно. Показывай, где сверлить.
ТАМАРА. Прямо и не знаю. Ты где посоветуешь?
ВИТАЛИЙ. А мне все равно, хоть в ванной. Разляжешься без всего в теплой водичке
и будешь со своей Нинкой язык чесать.
ТАМАРА. Да ну тебя. Я серьезно спрашиваю.
ВИТАЛИЙ. Давай у тахты. Удобнее всего.
ТАМАРА. Может, лучше у столика?
ВИТАЛИЙ Да ты не волнуйся. Я тебе десятиметровый шнур к аппарату дам, и
будешь болтать откуда захочешь, хоть из кухни.
ТАМАРА. Ну давай, сверли, где хочешь.
ВИТАЛИЙ. Ковер свой персидский отогни, а то запылю.
ТАМАРА. (Скатывая ковер.)
Столик не поцарапай.
ВИТАЛИЙ. Не бойся, ничего твоему гарнитурчику
не сделается. Газетами только его на всякий случай прикрой.
ТАМАРА. (Роется в шкатулке.) Знаешь,
у меня дома только триста семьдесят. Остальное на книжке. Сбегать или ничего?
ВИТАЛИЙ. Ничего. Завтра додашь. (Прячет
деньги в карман.)
Ну ладно, поехали.
ВИТАЛИЙ сверлит стенку, ТАМАРА суетится рядом. Кончив сверлить, ВИТАЛИЙ берет бухту провода и начинает ее разматывать. ТАМАРА ему помогает.
ТАМАРА. Ну, а ты сам-то как живешь?
ВИТАЛИЙ. В каком смысле?
ТАМАРА. Женат?
ВИТАЛИЙ. Как тебе сказать…
ТАМАРА. Значит, женат.
ВИТАЛИЙ. А тебе нужно, чтобы мужчина был холост?
ТАМАРА. По мне пусть и женатый, лишь бы гулял.
ВИТАЛИЙ. У тебя курить можно?
ТАМАРА. Конечно, можно.
ВИТАЛИЙ. (Закуривая.) Была у
меня семья. Теперь нету.
ТАМАРА. Чего так?
ВИТАЛИЙ. Долгая история.
ТАМАРА. Расскажи, торопиться некуда.
ВИТАЛИЙ. В общем, уехал я из дому на два года, а когда вернулся, дома у
меня уже не стало.
ТАМАРА. А зачем уезжал?
ВИТАЛИЙ. Я же сказал – долгая история.
ТАМАРА. Так теперь один и живешь?
ВИТАЛИЙ. Не совсем.
ТАМАРА. Снова женился, что ли?
ВИТАЛИЙ. Нет. Захожу иногда к одной знакомой.
ТАМАРА. Чего ж ты на ней не женишься?
ВИТАЛИЙ. Долгая история.
ТАМАРА. Все истории у тебя долгие, а сам роняешь по два слова. Скажи
прямо, что не очень хочется.
ВИТАЛИЙ. Может быть. Ну что ж, я провод прибью да пойду. Давай стол отодвинем.
ВИТАЛИЙ достает из «дипломата» молоток и скобы и начинает прибивать к плинтусу шнур. Сделав неловкое движение, он вскрикивает и хватается за палец.
Ах, черт!
ТАМАРА. (Встревоженно.) Что
случилось?
ВИТАЛИЙ. Ничего. Палец скобой повредил.
ТАМАРА. Ого, кровь!
ВИТАЛИЙ. Пустяки. Промахнулся молоточком, Пить
надо было меньше.
ТАМАРА. Сейчас я пластырь наложу. (Торопится
к аптечке.)
ВИТАЛИЙ. Не надо, обойдется.
ТАМАРА. Хочешь заражение крови получить?
ВИТАЛИЙ. Прямо-таки заражение.
ТАМАРА. (С ваткой в руке.)
Сейчас я водкой протру, щипать будет. Ты не бойся.
ВИТАЛИЙ. (Улыбаясь.) Я не
боюсь.
ТАМАРА. (Заботливо протирая ранку
и накладывая пластырь.) Больно?
ВИТАЛИЙ. Не очень.
Как-то незаметно ТАМАРА оказывается в объятьях ВИТАЛИЯ.
ТАМАРА. Ты чего?
ВИТАЛИЙ. Золотая ты баба, Тамара.
ТАМАРА. Только сейчас разглядел?
ВИТАЛИЙ. Сразу.
ТАМАРА. (Не очень решительно.)
Пусти.
ВИТАЛИЙ. А главное – человек хороший.
ТАМАРА. У тебя же твоя знакомая есть.
ВИТАЛИЙ. Ну её в болото.
ТАМАРА. Надоела, что ли?
ВИТАЛИЙ. Забудь о ней? (Руки его
становятся все настойчивее.) Ну что ты стоишь, как неживая?
ТАМАРА. Это я-то неживая? Плохо ты меня знаешь.
ВИТАЛИЙ. Совсем еще не знаю.
ТАМАРА. Ты хоть бы свет выключил.
ВИТАЛИЙ. Стесняешься, что ли?
ТАМАРА. Лучше без света. На такая я красавица.
ВИТАЛИЙ выключает свет. Затемнение. Когда свет снова зажигается, ВИТАЛИЙ и ТАМАРА сидят за столом и пьют чай. ТАМАРА весела и оживлена.
ТАМАРА. …А в субботу мы можем за город поехать. Возьмем бутылочку,
закуску… Нет, в субботу я работаю. В воскресенье. А будет погода плохая,
в кино сходим. Ты чего притих?
ВИТАЛИЙ. Так. Пригрелся, уходить неохота.
ТАМАРА. Оставайся, если хочешь.
ВИТАЛИЙ. Нет. Надо идти.
ТАМАРА. Почему «надо»? Я ж тебя не гоню. Или знакомая твоя сердиться
будет?
ВИТАЛИЙ. Не будет. Никому до меня дела нет.
ТАМАРА. (Живо.) Как «никому».
А мне?
ВИТАЛИЙ. (Взглянув на Тамару.)
Правда?
ТАМАРА. Конечно. Если тебя гнетет что-то, расскажи, всё легче будет. А
то, глядишь, и совет какой дам.
ВИТАЛИЙ. (Задумчиво.) Может, и
впрямь рассказать?
Звонок в дверь. ВИТАЛИЙ настораживается.
ТАМАРА. (Тихо.) Это Иван Семеныч. Он вечерком иногда наведывается.
ВИТАЛИЙ. Не открывай.
ТАМАРА. Конечно, не открою.
Звонок повторяется. Пауза.
Кажется, ушел. Еще чаю хочешь?
ВИТАЛИЙ. Нет.
ТАМАРА. Ты чего?
ВИТАЛИЙ. Устал.
ТАМАРА. Сейчас отдохнешь.
ВИТАЛИЙ. Я вообще устал.
ТАМАРА. Отчего?
ВИТАЛИЙ. Долгая история.
ТАМАРА. Ну вот, опять. Ничего, я тебе тосковать не дам. По гостям ходить
будем, с Нинкой тебя познакомлю.
ВИТАЛИЙ. Не боишься, что отобьет?
ТАМАРА. Нинка-то? На один вечер могу подруге и одолжить, я не ревнивая.
ВИТАЛИЙ. А вдруг выйдет насовсем?
ТАМАРА. Значит, судьба такая, а с судьбой разве поспоришь? Еще вот что я
подумала: у мамы домик есть в деревне. Хочешь, там отдохни. Я-то не могу,
отпуск уже отгуляла, а ты поезжай.
ВИТАЛИЙ. Ты прямо как соловей. Заслушаешься. (Нехотя встает и начинает собирать «дипломат».)
ТАМАРА. Все-таки уходишь?
ВИТАЛИЙ. Надо.
ТАМАРА. Чудак ты.
ВИТАЛИЙ. Уж какой есть. (Оглядывая
комнату.) Проводку я так и не дотянул.
ТАМАРА. Бог с ней, ты устал. Завтра кончишь. Когда тебя ждать?
ВИТАЛИЙ. Часиков в семь.
ТАМАРА. Чего тебе из еды приготовить?
ВИТАЛИЙ. Что хочешь. У тебя всё вкусно.
ТАМАРА. Ну ладно, я котлетки сделаю и ветчинки хорошей принесу. Любишь ветчинку?
ВИТАЛИЙ. Люблю.
ТАМАРА. А аппарат мне самой покупать?
ВИТАЛИЙ. Не надо. Я принесу. (Надевая
куртку.) Ну, Тамара, до свидания, что ли?
Обнимаются.
ТАМАРА. До завтра.
ВИТАЛИЙ уходит, ТАМАРА закрывает за ним дверь и возвращается, включив по дороге радио. В комнату врывается веселая упругая мелодия. ТАМАРА танцующей походкой прохаживается по квартире и, не в силах сдержать радости, бросается к своему игрушечному телефону.
Нинка, привет! Я тебе завтра такое расскажу –
с ума сойдешь!
Обняв телефон, кружится в танце. Звонок. ТАМАРА останавливается и подходит к двери.
Виталий?.. Ах, это вы… Подождите секундочку.
Выключает радио, возвращается к двери и приоткрывает ее, не снимая цепочки.
Что случилось, Иван Семеныч?
ГОЛОС ИЗ-ЗА ДВЕРИ. Тамара, ты уже ложишься?
ТАМАРА. Да, я не одета.
ГОЛОС. Извини. Я раньше звонил, да тебя, видно, дома не было.
ТАМАРА. А что вы хотели?
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Да ничего, так, по-соседски.
ТАМАРА. Приходите тогда завтра… (Спохватившись.) Нет, лучше я к вам загляну.
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Хорошо. До свидания.
ТАМАРА хочет закрыть дверь.
Тамара! Постой. Я участкового встретил. Он говорит,
в квартале объявился какой-то аферист. Ходит по квартирам, предлагает поставить
телефон. Выманивает деньги и улетучивается. Ты меня слушаешь?
ТАМАРА. Да.
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Просил предупредить жильцов, чтобы в случае чего сообщили
в милицию. Ну ладно, я пошел. Покойной ночи.
ТАМАРА. Иван Семеныч!
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Да?
ТАМАРА. А к вам этот… ну… телефонщик
случаем не приходил?
ИВАН СЕМЕНОВИЧ. Ко мне? Что ты, Тамарочка! Я бы с ним и разговаривать не
стал! Зачем с жульем связываться? К тому же, я скоро переезжаю. Зачем мне здесь
телефон? Ну спи, завтра поговорим.
ТАМАРА закрывает дверь и плетется к тахте. Взгляд ее падает на листок, куда она записала телефоны, продиктованные ей Виталием. Она хватает листок, набрасывает кофту и быстро выбегает на улицу, к автомату. Спустя некоторое время она возвращается, поникшая, усталая. ТАМАРА садится и рассеянным взглядом обводит комнату. В квартире, которая еще недавно дышала уютом, парит теперь разгром. Мебель сдвинута, стол заставлен грязной посудой, на полу валяются газеты и обрезки шнура. ТАМАРА замечает, что у нее в руке до сих пор зажат листок с записанными номерами телефонов. Она вскакивает, яростно рвет бумажку на куски, выдергивает из плинтуса проводку и топчет ее ногами и, наконец, заплакав, снова падает на диван. Немного успокоившись, она берет игрушечный телефон.
ТАМАРА. Нинка!... (Кладет трубку. Помедлив, поднимает
ее снова.) Виталик, здравствуй! Ты не думай, я не из-за телефона плачу. Хотя
за телефон тоже обидно. И не из-за денег. Что деньги? Заработаю. Или –
чего греха таить? – наворую. В магазине комбинирую, с телефоном жульничество
затеяла. Иван Семеныча, добрейшую душу, обмануть
захотела. Вот мне и наказание. Я знаю, ты потому деньги и взял, что они у меня неправедные.
Иначе бы у тебя рука не поднялась. Да и трудно тебе, должно быть, приходится,
иначе крысой бы по квартирам не шмыгал. Так что я на тебя не в обиде. Ты все равно
приходи завтра, как обещал, я тебя ждать буду. Может, вместе что-нибудь и
придумаем. Слышишь, Виталик? Приходи! Приходи…
Конец