Валентин Красногоров

Импровизация

Психологический эксперимент в двух частях

ВНИМАНИЕ! Все авторские права на пьесу защищены законами России, международным законодательством, и принадлежат автору. Запрещается ее издание и переиздание, размножение, публичное исполнение, помещение спектаклей по ней в интернет, экранизация, перевод на иностранные языки, внесение изменений в текст пьесы при постановке (в том числе изменение названия) без письменного разрешения автора.

Полные тексты всех пьес автора, рецензии, список постановок

Контакты:

WhatsApp/Telegram +7-951-689-3-689, +972-53-527-4142

e-mail: valentin.krasnogorov@gmail.com

Cайт: http://krasnogorov.com/

© Валентин Красногоров

АННОТАЦИЯ

Психологический эксперимент, проводимый на глазах у зрителей. 3 мужских, 4 женских роли.

Часть первая

На сцене – семь кресел, стоящие полукругом. В глубине – рояль, в стороне – одинокий стул.

На сцену выходит к микрофону молодая привлекательная женщина с непринужденными манерами и живой, свободной речью. Мы назовем ее Психологом.

ПСИХОЛОГ. Уважаемые зрители! Спектакля сегодня не будет.

Гул в зале. Выкрики: «А билеты?», «Раньше не могли предупредить?», и т.п. Женщина, спокойно переждав ропот, продолжает.

Я повторяю, спектакля в обычном смысле этого слова сегодня не будет. Вместо этого мы проведем психологический эксперимент. Каждый из вас сможет принять в нем участие. Я психолог, зовут меня Ирина Петровна. Для начала позвольте задать вопрос.

Наступает тишина.

У кого из вас нет проблем и неприятностей?

Молчание.

Я прошу тех, у кого нет никаких проблем - семейных, житейских, служебных, любовных или каких-нибудь других,- поднять руку. Почему никто не поднимает? Один… Двое… Немного.

Итак, подавляющее большинство из нас имеет разные проблемы. Это нормально – жизнь есть жизнь. Из-за этих неприятностей мы нервничаем, раздражаемся, не спим, даже иногда болеем…

А теперь приступим к самому эксперименту. Тех из вас, кто хочет изменить отношение к своим проблемам, я прошу выйти сюда, на сцену. С их помощью мы постараемся всем вам помочь.

Молчание. Выкрик в зале: «А что вы с ними будете делать?»

Здесь не будет происходить ничего особенного. Ни гипноза, ни внушения, ни лекций, ни раздачи лекарств. Мы просто будем сидеть и разговаривать. Итак, добровольцев прошу на сцену. Ну? Смелее!

Несколько человек неуверенно направляются к сцене.

Наконец-то. Идите-идите. Вон там лестница… Не смущайтесь, садитесь в кресла.

На сцену продолжают подниматься люди.

Все. Хватит-хватит. Прошу вас вернуться на свои места, надо было откликаться раньше. Не огорчайтесь, что вы не попали на сцену. Сегодня нет зрителей и актеров, есть только участники. Часть их находится на сцене, остальные – в зале, но участвуют все.

Шестеро человек – трое мужчин и трое женщин - нерешительно рассаживаются по креслам, остальные возвращаются в зал. Психолог тоже садится. Дадим вышедшим на сцену персонажам краткую характеристику.

Первую женщину зовут Валя. Ей лет 28-30. Она улыбчива, симпатична, привлекательна. Она не блещет ярким интеллектом, но по-женски наблюдательна и обладает точной интуицией. Алла – несколько увядшая дама лет 40, одетая несколько броско для своей внешности и возраста. Держится она самоуверенно и, вместе с тем, довольно напряженно. Лена – совсем молодая женщина, красивая, но вялая и флегматичная.

У мужчин безусловным лидером выступает Игорь. В нем чувствуются энергия, ум и воля. Сергей – балагур и весельчак, один из тех, кого называют душа компании. Или, по крайней мере, он хочет казаться таковым. Ему лет тридцать с чем-то. Костя – совсем еще юноша, ему лет 17. Он угрюм и рассеян.

Теперь я должна сказать, в чем заключается смысл нашего эксперимента. Начнем с того, что, за редкими исключениями, каждый из нас имеет о себе ложное представление. Неправильная самооценка неизбежно порождает внутренние конфликты и нервное напряжение. Я говорю понятно?

ВАЛЯ. Честно говоря, не очень.

ПСИХОЛОГ. Ну, представьте, например, что я считаю себя более умелым и способным работником, чем на самом деле. Тогда я всегда буду недовольна своим положением. Мне вечно будет казаться, что меня не ценят, не повышают. Я стану постоянно испытывать неприязнь к начальникам, зависть к более удачливым сослуживцам, неудовлетворенность работой. Свое раздражение я могу принести и в семью, что отнюдь не украсит мою жизнь. И всего этого не было бы, если бы я имела о себе верное представление. Вот давайте и попытаемся сейчас посмотреть на себя со стороны, чужими глазами, попробуем познать себя через других.

ВАЛЯ. А что мы должны для этого делать?

ПСИХОЛОГ. Просто разговаривать. Только и всего. Остальное станет понятно само собой. Начинайте.

Долгая пауза.

Ну, что же вы молчите?

СЕРГЕЙ. Не знаем, с чего начать.

ПСИХОЛОГ. Хотя бы с того, что каждый скажет несколько слов о себе. Кто первый?

СЕРГЕЙ. Давайте в том порядке, как сидим.

КОСТЯ. (Женщине, сидящей с краю.) Тогда вам начинать.

ВАЛЯ. Меня зовут Валя. Я медсестра, возраст – больше двадцати пяти. Три года назад развелась с мужем, детей нет, живу одна.

СЕРГЕЙ. (Улыбаясь.) Адресочек дадите?

ВАЛЯ. (Улыбаясь в ответ.) Посмотрим.

ИГОРЬ. Не нужно быть психологом, чтобы понять ваши проблемы.

ВАЛЯ. А я их и не скрываю. Хочу найти хорошего человека.

СЕРГЕЙ. (Галантно.) Считайте, что вы его уже нашли.

Валя улыбается. Пауза.

ЛЕНА. (Первому мужчине.) Ваша очередь.

ИГОРЬ. Меня зовут Игорь Андреевич. Сорок три года. Инженер. Вот, собственно, и все.

АЛЛА. Как вы коротко о себе рассказываете. Точно топором рубите. Даже спрашивать не хочется.

ИГОРЬ. А что, собственно, вы хотели бы от меня услышать?

АЛЛА. Есть же у вас какой-то внутренний мир, свои интересы, духовные ценности…

ИГОРЬ. (Сухо.) Ничего такого, что представляло бы для других хоть малейший интерес.

ВАЛЯ. Этак мы далеко не уедем.

ИГОРЬ. А вы полагали, что я с первого же захода буду выкладывать – извините – посторонним всю подноготную, да еще в присутствии целого зала?

АЛЛА. Такая, с позволения сказать, «откровенность», противоречит смыслу всего нашего разговора. Ирина Петровна, скажите ему, что так нельзя.

ПСИХОЛОГ. При чем тут я? Скажите сами.

АЛЛА. Но ведь вы же…

ПСИХОЛОГ. Я вам никто. Не начальник, не преподаватель и не врач. Я объяснила вам задачу, а дальше вы должны разбираться в себе сами.

АЛЛА. Но как же мы будем разбираться, если Игорь Андреевич не хочет о себе ничего говорить?

ВАЛЯ. Вы считаете, что он ничего не сказал, а, по-моему, он сказал достаточно. Во всяком случае, я кое-что поняла.

ИГОРЬ. Вот как? Любопытно.

ВАЛЯ. Мне показалось, что Игорь… Ничего, что я вас так называю?

ИГОРЬ. Ради бога.

ВАЛЯ. Мне показалось, что Игорь скрытен, не очень приветлив и недоверчив. Я думаю, что это ему иногда мешает в жизни. (Спохватившись.) Может, я что не так сказала…

ПСИХОЛОГ. (Живо прерывая.) Не надо извиняться. Вы сказали, что чувствовали, а это главное. (Игорю.) А вы получили первый урок: оказывается, окружающие могут иметь о вас не то представление или, хотя бы, первое впечатление, которое вы, возможно, ожидали. Если вы об этом не задумаетесь, наш эксперимент будет для вас бесполезен.

ИГОРЬ. Пока я слышал мнение только одного человека. Впрочем, нетрудно узнать, что думают остальные.

АЛЛА. Я согласна с Валей.

ЛЕНА. Я тоже.

КОСТЯ. И я.

СЕРГЕЙ. А я не знаю.

ПСИХОЛОГ. (Игорю.) Вот видите? Четверо из пяти человек вынесли из ваших слов одно и то же ощущение.

ИГОРЬ. Четверо – не так много.

ПСИХОЛОГ. Если вас можно сломить только цифрами, давайте спросим у зала. (В зал.) Тех, кто согласен с Валей, прошу поднять руку.

Несколько человек нерешительно поднимают руки.

Я еще не раз буду обращаться в зал и очень прошу откликаться на мои вопросы живо и без стеснения. Вы должны участвовать в происходящем, оценивать, извлекать для себя уроки, помогать нам. Когда, например, я прошу высказать свое впечатление от слов Игоря, это должно быть интересно, прежде всего, вам самим. Так вы сможете определить, совпадает ли ваше мнение с мнением большинства.

Здесь следует отметить, что режиссер может дозировать степень вовлеченности зала в зависимости от общего замысла постановки, характера театра, публики и пр. Поскольку срепетировать реакцию зрительного зала невозможно, окончательная форма спектакля установится только после публичных представлений. В нашем варианте участие зрителей можно охарактеризовать как умеренное. Чтобы его усилить или ослабить, есть множество приемов, которые подскажет вкус и опыт режиссера. Однако чрезмерная вовлеченность зала в действие может сделать спектакль неуправляемым. Важно не внешнее, а внутреннее соучастие зрителей: у каждого из них должно быть ощущение, что он, в принципе, может выступить, согласиться, возразить, что он мог бы быть одним из тех, кто вышел на сцену, что он должен решать для себя вместе с ними те же задачи.

Надо иметь в виду, что в случае непредвиденной реакции того или иного зрителя на происходящее – выступление, выход на сцену и т.д. – Психолог и, быть может, остальные артисты должны суметь отразить это участие зрителя в своих словах и действиях. Особенно это относится ко второй части спектакля.

Итак, тех, кто согласен с Валей в ее оценке Игоря, прошу поднять руку. Благодарю вас. (Игорю.) Что вы на это скажете?

Игорь молчит.

Извините мое вмешательство. Мне кажется, пора рассказать о себе следующему.

ЛЕНА. (Помявшись.) Меня зовут Лена, двадцать два года, работаю продавщицей. У меня муж и маленький ребенок.

ВАЛЯ. Ребенок в садике?

ЛЕНА. Да, когда не болеет.

ВАЛЯ. А когда болеет? Мама приходит?

ЛЕНА. Нет, мы живем на квартире у мамы.

ИГОРЬ. А что, своей квартиры нет?

ЛЕНА. С мамой легче. Она готовит, с ребенком помогает… И вообще.

СЕРГЕЙ. А какие у вас неприятности?

ЛЕНА. (Помолчав.) Я лучше потом.

Пауза.

СЕРГЕЙ. Теперь моя очередь, что ли? Как говорится, ваше слово, товарищ маузер. Зовут меня Сергей, мне тридцать лет, жена, ребенок и все, что с этим связано, а это, я вам скажу, не так уж и мало, во всяком случае, больше, чем может выдержать нормальный мужчина. В общем, долго разговаривать я не люблю, лучше задавайте вопросы. Скрывать мне нечего, я весь нараспашку.

ВАЛЯ. Как спрашивают медики, что вас беспокоит?

СЕРГЕЙ. Мой ведущий мотив – разочарование.

ИГОРЬ. Кем вы работаете?

СЕРГЕЙ. Я – человек свободной профессии.

ЛЕНА. Артист, что ли?

СЕРГЕЙ. Можно сказать, что и артист.

ВАЛЯ. Мне кажется, что Сережа – актер в жизни, а не на сцене.

СЕРГЕЙ. Валя, вы опасная женщина. Все замечаете.

ВАЛЯ. Просто все женщины наблюдательны.

СЕРГЕЙ. Какие еще будут вопросы?

Пауза.

ИГОРЬ. Вопросов нет.

СЕРГЕЙ. Как жаль, что к моей особе проявлено так мало интереса.

ИГОРЬ. Молодой человек, ваша очередь.

Юноша угрюмо-нерешительного вида нехотя начинает говорить, уставившись в пол.

КОСТЯ. Мне семнадцать лет. Зовут Костя. Учусь на столяра. (Помолчав.) Мне и рассказывать о себе нечего. Ведь я, можно сказать, еще и жить не начал.

ВАЛЯ. Начал – не начал, но ведь свои сложности у тебя есть?

КОСТЯ. (Неохотно.) Есть, конечно. И еще сколько.

ВАЛЯ. Какие, например?

КОСТЯ. Часто я чувствую себя одиноким, ненужным… Ни в ком не встречаю понимания… Мне как-то трудно…

ВАЛЯ. Почему?

КОСТЯ. Об этом я говорить не хочу.

ИГОРЬ. (Незаметно взяв на себя роль лидера. Алле.) Остались только вы. Не хотите ли нам исповедаться?

АЛЛА. Почему бы и нет. Зовут меня Алла. Говоря откровенно, я вышла сюда, на сцену, не потому, что меня мучают какие-то проблемы, а из чистого любопытства, своего рода профессиональной любознательности.

ВАЛЯ. Вы тоже психолог?

АЛЛА. Нет, физик-теоретик. И я смотрю на все происходящее с научным интересом.

СЕРГЕЙ. Значит, мы будем для вас чем-то вроде подопытных кроликов?

АЛЛА. Зачем же утрировать? Просто этот эксперимент меня заинтересовал, хотя, по-видимому, лично мне он не нужен.

ЛЕНА. Неужели у вас нет никаких проблем?

АЛЛА. Можно сказать, что нет. На работе меня все очень любят, профессор дает полную свободу… Фактически я, что хочу, то и делаю.

ИГОРЬ. И что же вы делаете?

АЛЛА. В основном, генерирую идеи. А другие их разрабатывают.

ИГОРЬ. А почему не вы сами?

АЛЛА. Мне это неинтересно. Знаете, еще Оствальд сказал, что в науке бывают классики и романтики. Я считаю себя романтиком.

ИГОРЬ. Извините за неромантический вопрос: вы кандидат наук или доктор?

АЛЛА. Разве степень и должность говорят что-нибудь о достоинствах ученого?

ЛЕНА. А как относится к вам муж?

АЛЛА. Идеально. Сказать по правде, сначала я не очень хотела выходить за него, но он так долго меня добивался, что я в конце концов не выдержала осады. Несмотря на все усилия свекрови, у нас прекрасная семья.

ЛЕНА. Вы живете с ней вместе?

АЛЛА. Нет. Я поставила мужу условие: либо он, либо она.

СЕРГЕЙ. И он безропотно уступил?

АЛЛА. Обычно все важные вопросы он предоставляет решать мне.

ИГОРЬ. Значит, вы ни с кем, кроме свекрови, не конфликтуете?

АЛЛА. Со свекровью у меня тоже нет конфликтов. Я просто исключила ее из своей жизни.

СЕРГЕЙ. Значит, из жизни мужа тоже?

АЛЛА. Разумеется.

СЕРГЕЙ. М-да.

ИГОРЬ. А со всеми остальными людьми вы живете в ладу?

АЛЛА. Видите ли, круг моего общения довольно узок. Все мои друзья – физики. Мы бываем на одних и тех же концертах, вместе ездим за границу. Разумеется, я несколько избалована остроумием, интенсивностью духовной жизни, чуткостью… В другой среде я чувствую себя неуютно.

ВАЛЯ. В другой среде - это, например, с нами.

АЛЛА. Ну, зачем же так, Валя. Я уважаю всех людей и все профессии.

ИГОРЬ. Это слова.

АЛЛА. Но ведь вы не можете отрицать, что круг общения каждого человека зависит от его интеллекта, образования, вкуса и так далее. Можно уважать всех, но поддерживать отношения только с тем, кто тебе близок.

ИГОРЬ. С этим никто и не спорит. Мы отрицаем только ваши претензии на какую-то исключительность.

АЛЛА. Не присваивайте себе права говорить от имени всех.

Короткая пауза.

ПСИХОЛОГ. Костя, а почему вы все время молчите?

КОСТЯ. А меня это не слишком интересует.

ПСИХОЛОГ. Что именно?

КОСТЯ. Вся эта болтовня вокруг Аллы. Для меня важнее мои собственные проблемы.

ПСИХОЛОГ. Так и говорите о них.

КОСТЯ. Не хочется.

ПСИХОЛОГ. Скажите тогда хотя бы, что вы сейчас чувствуете по отношению к Алле.

КОСТЯ. Мне это как-то трудно сформулировать.

ПСИХОЛОГ. Не надо ничего формулировать. Скажите только одно слово – симпатию, сочувствие, неприязнь, жалость?

КОСТЯ. Пожалуй… раздражение.

ПСИХОЛОГ. А вы, Сергей?

СЕРГЕЙ. То же самое.

ПСИХОЛОГ. Игорь?

ИГОРЬ. Раздражение.

ПСИХОЛОГ. Лена?

ЛЕНА. Не знаю… Вообще-то, раздражение.

ПСИХОЛОГ. Валя?

ВАЛЯ. Мне кажется, что Алла всеми средствами хочет обратить на себя внимание, и потому…

ПСИХОЛОГ. (Перебивая.) Простите, Валя, я сейчас хочу услышать не что вы думаете, а что чувствуете.

ВАЛЯ. Неприязнь.

ПСИХОЛОГ. Очень любопытно. Что рассказала о себе Алла? Что она умна, образована, любит искусство, бескорыстно дарит свои идеи другим, ее все любят и так далее. И какова ваша реакция на все эти прекрасные сведения? Раздражение и неприязнь. Почему?

АЛЛА. Потому что они меня не понимают. Костя, по его собственным словам, интересуется только собой, Игоря вообще все раздражают, Лена слишком молода, чтобы понимать что-нибудь, о Вале, извините, просто не хочется говорить, а Сергей… Сережа, вы меня извините, но как вы можете меня судить?

СЕРГЕЙ. А почему нет?

АЛЛА. Хотя бы потому, что я действительно люблю искусство, а вы, я уверена, даже не слыхивали, скажем, о шопеновской сонате си-бемоль минор.

ПСИХОЛОГ. Итак, мнения группы о себе вы не признаете. Может быть, поинтересуемся мнением зрителей?

АЛЛА. Разве можно проблемы человеческих отношений решать опросом посторонних людей?

ПСИХОЛОГ. Ваш рассказ вызывал совсем не ту реакцию, на которую вы рассчитывали. Неужели вы не хотите над этим задуматься?

АЛЛА. (Резко.) Я знаю только одно: о себе я больше не скажу ни слова.

Пауза.

ПСИХОЛОГ. Почему все умолкли? Тоже дали зарок?

ИГОРЬ. Я молчу потому, что не верю в эти разговоры. А пока я не верю, я не могу всерьез к ним относиться.

ПСИХОЛОГ. Чему именно вы не верите?

ИГОРЬ. Что познавать себя надо обязательно через других.

ПСИХОЛОГ. Не обязательно и не только через других. Но этот способ самый действенный.

ИГОРЬ. По-моему, каждый из нас, если он не совсем дурак, вполне способен разобраться в себе сам.

ПСИХОЛОГ. Нет, Игорь, это не так. Очень жаль, что вы вынуждаете меня пускаться в долгие и сложные объяснения. Говорят, чужая душа - потемки, но, на самом деле, своя душа еще темнее. И вот почему. Нам не всегда приятно и выгодно узнавать себя: ведь тогда нам придется жить с горьким сознанием своих недостатков. Кому хочется узнать про себя, что он ленив или завистлив? К счастью или несчастью, в каждом из нас спрятан мощный защитник – наше собственное подсознание. Оно не дает нам узнать свои недостатки и истинные мотивы своего поведения. Вас может терзать зависть, но сами вы будете убеждены, что возмущаетесь несправедливостью. Можно из тщеславия гнаться за модными вещами, но самому искренне считать, что это делается из чувства красоты. Вы меня понимаете?

ИГОРЬ. Кажется, понимаю.

ПСИХОЛОГ. Но даже если принять, что вы сами способны познать себя, это еще не значит, что вы будете знать, как воспринимают вас окружающие. Для этого и полезна наша группа.

ИГОРЬ. Допустим. Но почему я должен раскрываться перед случайными людьми?

ПСИХОЛОГ. Игорь, вы вовсе не должны ни перед кем раскрываться. Ведь судить друг о друге можно не только по откровенным излияниям, но и по молчанию, уклончивости, интонациям, жестам, а чаще всего – по тому, как вы сами оцениваете других людей и их поступки. Но просто для экономии времени лучше, если вы сразу будете откровенны.

ИГОРЬ. Зачем? Ведь у меня есть друзья, я могу раскрыться и перед ними.

ПСИХОЛОГ. Я бы могла возразить известными словами: «Враги говорят иногда о нас правду, друзья - никогда». Но дело не только в этом. Друзей мы выбираем, а состав нашего окружения от нас не зависит. Ведь мы не можем подобрать себе по вкусу родственников, соседей, сослуживцев. Поэтому приходится иметь дело не только с понимающими и доброжелательными друзьями, но с самыми разными людьми: умными и глупыми, молодыми и старыми, добрыми и злыми, общительными и замкнутыми. И со всеми ними нужно уживаться. Человек начинает верно относиться к самому себе лишь после того, как он научится правильно относиться к другим. Эта группа – своего рода модель общества, а ваше поведение в ней – модель ваших отношений с обществом. Я уже не раз взывала здесь к мнению зрителей, но, по правде говоря, в этом не было необходимости, потому что наша группа – своего рода уменьшенная копия зрительного зала и вообще реального мира, в котором мы живем.

ИГОРЬ. Но ведь эта модель несовершенна.

ПСИХОЛОГ. Зато на модели познать себя легче, чем в реальных условиях.

КОСТЯ. Значит, если кто-то расскажет мне, какой я есть, я должен этому поверить?

ПСИХОЛОГ. Вовсе нет. Вы сами должны ощутить это - умом, чувством, кожей, через свои и чужие слова, анализируя свое и чужое поведение, размышляя, задавая себе вопросы и бесстрашно ища на них честные ответы.

КОСТЯ. Но…

ПСИХОЛОГ. Я очень прошу вас не отвлекаться. Постараемся понять нашу цель в действии, а не из скучных рассуждений. Итак, кто хочет рассказать о себе?

Продолжительное молчание.

АЛЛА. Откровенности вы здесь не дождетесь, вот увидите.

ПСИХОЛОГ. Разве вы не хотите помочь себе и другим?

Группа упорно молчит.

Ну хорошо. Встаньте, пожалуйста, с кресел.

Все встают.

Сейчас мы сыграем в небольшую игру. Вы должны ходить по сцене и смотреть друг другу в глаза, пытаясь выразить свою симпатию и угадать ее в глазах других. Так, молча, вы должны по взаимному согласию, выбрать себе партнера. Задание ясно?

СЕРГЕЙ. Так точно.

ПСИХОЛОГ. Тогда начинайте.

Участники группы начинают движение. Валя и Сергей весело улыбаются, Лена спокойна и безразлична, Игорь и Костя серьезны и напряжены, Алла очень деятельна. Сначала движение беспорядочно, потом отчетливо начинают проглядываться пары. Игорь хотел было подойти к Вале, но его опередил Сергей, который взял ее под руку и увел в сторону. Костя образует пару с Леной, которая первая подает ему руку. Игорь, стараясь не замечать Аллу, возвращается к своему креслу и останавливается.

Хорошо, садитесь.

Все садятся на прежние места.

Какие у кого возникли мысли по поводу этой игры?

ВАЛЯ. Скажите, а обязательно мужчина должен был выбирать женщину и наоборот?

ПСИХОЛОГ. Разве это было в условиях игры?

СЕРГЕЙ. Вот что занятно: Алла – единственная из всех, кто оказался без партнера. Получается, что где-то там ее безумно любят, а здесь, в натуре, почему-то все наоборот.

АЛЛА. (Высокомерно.) Вполне естественно, что я не захотела выбирать партнера. Кого бы я, по-вашему, могла здесь выбрать?

ВАЛЯ. Кстати, Алла, вы тут недавно обмолвились, что вам и говорить обо мне не хочется. Что вы имели в виду?

АЛЛА. Только то, что сказала.

ВАЛЯ. Но вы как раз ничего не сказали.

АЛЛА. Что ж, если вы сами напрашиваетесь, я могу объяснить, тем более что нас призывают тут к откровенности. Вы, Валя, мне мало симпатичны. У вас и желание какое-то пошлое – заполучить мужчину, и все ваше поведение подчинено этой цели. Вы всем улыбаетесь направо и налево, всем стремитесь понравиться. Волосы у вас покрашены, ресницы намазаны, брови выщипаны. Это не только дурной тон, это – неестественность, которая проявляется и в вашей внешности, и в сущности. Я уверена, что на косметику вы тратите больше времени, чем на чтение книг. Не знаю, что у вас произошло с мужем, но убеждена, что он бросил вас за дело. И другие бросят точно так же.

Пауза. Валя молчит, опустив голову.

КОСТЯ. Алла, это же хамство.

АЛЛА. Она ведь высказала свое ощущение, вот и я высказала свое. Нас же призывали к откровенности.

ИГОРЬ. Валя, вас это задело?

Валя молчит.

КОСТЯ. Задело, конечно, вы что – не видите?

ИГОРЬ. Значит, Валя чувствует в словах Аллы какую-то долю правды. Иначе бы она только рассмеялась.

СЕРГЕЙ. Правда очень проста и заключается она вот в чем: Алла видит, как мужики относятся к ней и как – к Вале. От этого она и бесится. Это же ясно, как нос на лице.

АЛЛА. (Запальчиво.) Что, что вам ясно?

СЕРГЕЙ. А то, Алла, что, несмотря на все ваши физики и филармонии, мужчины вас за километр обходят, а к Вале они тянутся. Вот этого вы ей простить и не можете.

АЛЛА. (Покрывшись красными пятнами.) Это же… это низко. Мне и в голову не приходили такие мерзости! (В слезах.) Я не могу… я ни одной минуты больше здесь не останусь! (Встает и стремительно уходит.)

Короткая пауза.

ПСИХОЛОГ. Игорь, пожалуйста, верните ее.

Игорь выходит.

ЛЕНА. Может, не стоило так резко?

ПСИХОЛОГ. Почему?

ЛЕНА. Раз ее это так задевает…

ПСИХОЛОГ. Здесь как раз и нужно говорить о том, что нас задевает, иначе все разговоры пройдут мимо. Важно только научиться не отвергать обидные слова, а попытаться задуматься над ними. Вам не приходило в голову, что обижаться – это самый легкий путь? Поэтому его и выбирают так часто. Ведь он не требует ни терпения, ни доброты, ни попытки понять другого, ни желания разобраться в себе.

Игорь приводит заплаканную Аллу. Они садятся в свои кресла.

А теперь у меня вопрос ко всем: как, по-вашему, называется то, что сейчас происходит между Валей и Аллой?

ЛЕНА. (Пожав плечами.) Ссора.

ПСИХОЛОГ. Ссора – это внешнее проявление чего-то более глубокого. Чего, по-вашему?

Все молчат.

Мне кажется, больше всего здесь подойдет слово «соперничество».

АЛЛА. (Они искренне удивлена.) Соперничество? С ней? Вы с ума сошли! А главное – из-за кого? Из-за этих, с позволения сказать, мужчин?

ПСИХОЛОГ. (Мягко.) Алла, поймите, есть инстинкты, которые управляет нашим поведением независимо от сознания. Один из них – это инстинкт продолжения рода, и он побуждает женщину хотеть нравиться.

АЛЛА. Простите, но вы говорите пошлости. И я вовсе не хочу им нравиться.

ПСИХОЛОГ. Забудьте на сегодня слова «пошло», «неприлично», «нехорошо». Это мы с вами знаем их смысл, а наш организм, наше подсознание, наши инстинкты их не знают и в них не нуждаются. Сознательно вы, быть может, и не хотите нравиться, но подсознательно – все наоборот.

АЛЛА. Выходит, подсознательно я стремлюсь нравиться даже тем, кто мне неприятен? Это же абсурд.

ПСИХОЛОГ. Вы правы. С точки зрения разума инстинктивное поведение иногда бессмысленно. Подсуньте, например, птице вместо яйца камень, и она будет его высиживать. Но нелепость этого отклонения вовсе не отвергает мудрости инстинкта.

АЛЛА. Вы меня не убедили.

ПСИХОЛОГ. (Спокойно.) Было бы странно, если бы мне удалось это с первого раза. Я хотела бы только одного: чтобы вы задумались о мотивах своего поведения. Эта просьба относится ко всем.

АЛЛА. Просто Валя меня раздражает, и все. Какие тут могут быть еще мотивы?

ПСИХОЛОГ. Лена, вас раздражает Валя?

ЛЕНА. Нет.

ПСИХОЛОГ. Костя, а вас?

КОСТЯ. Нисколько. Наоборот.

ПСИХОЛОГ. Игоря и Сергея можно не спрашивать. Почему же Валя раздражает только вас?

АЛЛА. Я уже называла ее недостатки, которые мне претят.

ИГОРЬ. Игорь вас тоже раздражает?

АЛЛА. Нет, к нему я равнодушна.

ПСИХОЛОГ. А к остальным?

АЛЛА. Тоже.

ПСИХОЛОГ. (Горячо.) Так почему вас так раздражает именно Валя? Пусть она, по-вашему, неинтеллектуальна, посредственна, кокетлива, пусть у нее дурной вкус и так далее. Вам-то что за дело? Почему вы равнодушны к возможным недостаткам Игоря, Кости и всех остальных и так нетерпимы к недостаткам Вали?

АЛЛА. Вы так со мной говорите, будто я в чем-то виновата.

ПСИХОЛОГ. Вовсе нет. Я только хочу, чтобы вы научились допытываться у самих себя о причинах вашей неприязни и приязни, чтобы каждый из вас научился ставить себе этот простой вопрос: «почему?»

Пауза.

ЛЕНА. Как-то не так идет у нас разговор. Мы собрались, чтобы друг другу помочь, а сами все время друг на друга нападаем.

КОСТЯ. Иначе и быть не могло. Когда о себе говоришь откровенно, о тебе всегда будут плохого мнения.

ЛЕНА. Почему, Костя?

КОСТЯ. Ну... Обычно мы стремимся выпятить только свои лучшие черты. А быть откровенным – значит сказать о себе много плохого, низкого, темного.

ПСИХОЛОГ. Я уже говорила, что плохим и низким мы часто считаем свои вполне естественные желания и мысли.

КОСТЯ. Может быть… Но пока все молчат.

ИГОРЬ. И ты, Костя, первый.

КОСТЯ. А вы бы взяли, Игорь, и показали нам пример.

ЛЕНА. Опять начинается стычка. Неужели нельзя быть благожелательнее?

ПСИХОЛОГ. Вы правы, Лена. Доброжелательности нам пока не хватает. Но ее нельзя вызывать искусственно, путем призывов и уговоров. Да и нет смысла заменять ее вежливостью. Подлинная доброжелательность приходит не через стремление сгладить острые углы, а через понимание.

Долгая пауза.

ИГОРЬ. Ну, если хотите, чтобы не сидеть так, молча, я могу пару слов сказать о себе.

СЕРГЕЙ. Кем ты работаешь?

ИГОРЬ. Заместителем начальника отдела в одной крупной фирме.

СЕРГЕЙ. В чем же твои трудности?

ИГОРЬ. Нескончаемый поток работы. Десятки телефонных звонков, чертежи, схемы, письма, совещания… И так с утра до поздней ночи.

СЕРГЕЙ. Справляешься?

ИГОРЬ. Я давно поставил себе за правило: во всем, за что я отвечаю, должен быть порядок. Любой ценой.

ВАЛЯ. Почему, Игорь?

ИГОРЬ. А как же иначе?

АЛЛА. У вас, вероятно, такое ощущение, что вы тащите на себе весь воз один.

ИГОРЬ. В общем, да.

АЛЛА. Разве у вас нет сотрудников, помощников?

ИГОРЬ. Есть, конечно, но в ответственных делах я привык полагаться только на себя.

ВАЛЯ. Мне вас немножко жалко.

ИГОРЬ. Напрасно. Я люблю работать. Другое дело, что работа часто не приносит удовлетворения. Стараешься, придумываешь, предлагаешь, а потом это оказывается никому не нужным.

АЛЛА. Почему?

ИГОРЬ. Боссу на все плевать, лишь бы дотянуть до пенсии, а начальник отдела боится любой моей инициативы.

АЛЛА. Почему?

ИГОРЬ. Трясется от страха, что я целюсь на его место.

СЕРГЕЙ. А ты бы не отказался?

ИГОРЬ. В интересах дела это было бы полезно.

СЕРГЕЙ. Игорь, а ты, часом, не карьерист?

ИГОРЬ. Называйте это, как хотите, но представьте, что я испытываю, когда труд огромного отдела идет насмарку только потому, что его возглавляет бездельник, назначенный туда по знакомству.

СЕРГЕЙ. Я смотрю, ты начальство не жалуешь.

ВАЛЯ. Боюсь, Игорь не жалует и подчиненных. Наверное, не доверяет им, злится за мелкие упущения.

ИГОРЬ. С чего это вы решили?

ВАЛЯ. А кто сказал, что требует порядка любой ценой?

ИГОРЬ. Я требую, прежде всего, от самого себя.

АЛЛА. Обычно фанатики требуют того же и от других.

ПСИХОЛОГ. Лена, а вы почему молчите?

ЛЕНА. Я как-то плохо понимаю, о чем тут говорят. И вообще.

ПСИХОЛОГ. А вы можете ответить на такой простой вопрос: хотели бы вы работать вместе с Игорем?

ЛЕНА. Нет, не хотела бы.

ПСИХОЛОГ. А вы, Алла?

АЛЛА. Конечно, нет.

СЕРГЕЙ. А я не знаю. Пожалуй, нет.

ВАЛЯ. Я тоже не знаю. Но, пожалуй, да.

КОСТЯ. А я нет. Мне Игорь напоминает прокурора.

ПСИХОЛОГ. (Игорю.) Зададим этот вопрос залу?

ИГОРЬ. Зачем? Я и так знаю, что есть изрядное количество бездельников, которые не любят со мной работать. Потому что я действительно требую, чтобы люди делали дело. У нас многие от этого отвыкли.

Молчание.

ПСИХОЛОГ. Игорь, что вы сейчас чувствуете?

ИГОРЬ. Злость. Хочется встать и уйти.

ПСИХОЛОГ. Что же вы не уходите?

ИГОРЬ. Раз уж мы начали эту игру, нельзя ее бросать на полпути. Каждое дело надо доводить до конца.

АЛЛА. Я думаю, нашему разговору с Игорем следует подвести итог.

ПСИХОЛОГ. О каком итоге вы говорите?

АЛЛА. Надо же дать Игорю какой-то совет.

ПСИХОЛОГ. Мы здесь собрались не для того, чтобы давать наставления и рекомендации. Каждый должен слушать, наблюдать, думать. Выводы придут сами.

КОСТЯ. Вот так поболтаем и разойдемся, а проблемы останутся.

ПСИХОЛОГ. Вы правы, проблемы от разговоров не исчезнут. Но, может быть, изменится отношение к ним, и тогда мы перестанем себя бессмысленно жечь и взвинчивать.

КОСТЯ. Что-то больно мудрено.

ПСИХОЛОГ. Ну, представьте, что вас постоянно гнетет какая-то ситуация. Допустим, у вас не все благополучно в семье или сложились тяжелые отношения на службе. Тогда, чтобы избавиться от служебной травмы, у вас есть три возможности. Первая, самая очевидная, - это изменить ситуацию, например, оставить семью или сменить работу. Но изменить ситуацию не просто, да и не всегда она зависит от нас. Кроме того, если причина трудностей в нас самих, то в новой семье или на другой работе неизбежно возродятся те же или похожие трудности. Я говорю понятно?

КОСТЯ. Пока да.

ПСИХОЛОГ. Если нельзя изменить ситуацию, можно попытаться изменить себя. Это нелегкий, но обещающий путь. (Вздохнув.) К сожалению, мы редко выбираем этот путь. Никто из нас не любит меняться.

КОСТЯ. Вы говорили, что есть третья возможность.

ПСИХОЛОГ. Есть. И самая плодотворная. Если нельзя изменить ситуацию, можно изменить свое отношение к ней.

КОСТЯ. А вот это как раз непонятно.

ПСИХОЛОГ. Возьмем простой житейский пример. Вы стоите в длинной очереди. Пойдет ли она быстрее, если вы будете скандалить, пересчитывать людей и поминутно смотреть на часы?

КОСТЯ. Нет, конечно.

ПСИХОЛОГ. Вы не можете изменить ситуацию, но в ваших силах изменить к ней отношение. Можно, например, постараться почитать книжку или пофлиртовать с соседкой, которая стоит перед вами. Как видите, ситуация сохранится, но душевная травма исчезнет.

СЕРГЕЙ. (Весело.) Я, кажется, понял! Можно, я расскажу на эту тему анекдот? Жена ночью спрашивает мужа…

АЛЛА. (Предостерегающе.) Сергей…

СЕРГЕЙ. Не беспокойтесь, Алла, анекдот будет приличный. Итак, жена ночью спрашивает мужа: «Что ты все вертишься и не спишь?» - «Ну как же, ведь мы должны соседу деньги, а отдать не из чего.» - «Нашел, отчего волноваться, - отвечает жена.- Скажи ему завтра, что денег не отдашь, и пусть он не спит».

ПСИХОЛОГ. (Улыбаясь.) Совершенно верно, Сергей. Жена понимает, что денег нет, что ситуацию пока изменить нельзя, особенно с помощью бессонницы, и дает разумный совет изменить к этой ситуации отношение.

КОСТЯ. На вид все это очень просто.

ПСИХОЛОГ. Причину душевного беспокойства надо всегда искать не где-то вовне, а в самом себе. А теперь я скажу это же другими словами: ваше нервное напряжение возникает не из-за трудных ситуаций, а оттого, что вы на них неправильно реагируете. Как видите, жена в анекдоте спокойно спит, а муж не может сомкнуть глаз, хотя оба находятся в одинаковой ситуации.

ИГОРЬ. Кажется, мы вас понимаем.

ПСИХОЛОГ. Боюсь, это только кажется. Мы понимаем, лишь пока идет разговор вообще. Когда же речь пойдет о ваших собственных проблемах, обнаружится не понимание, а упорное сопротивление. У каждого из нас есть ситуации, к которым мы должны изменить отношение, но мы сами ни за что не хотим этого понять.

АЛЛА. А как связать все сказанное вами с Игорем?

ПСИХОЛОГ. Он должен подумать сам. И, прежде всего, Игорь, задайте себе вопрос: помогут ли нервное напряжение, недовольство и вечная спешка вашим целям? И каковы эти цели?

ИГОРЬ. Когда для человека что-то очень важно - например, его дело, - он не может не принимать это близко к сердцу.

ПСИХОЛОГ. Конечно. Но часто мы непомерно преувеличиваем важность своих занятий и проблем. На исходную причину наслаиваются обиды, престиж, принципы – и мучительная, незаживающая рана готова.

Пауза.

А теперь я предложу вам новую игру. Кто-нибудь из вас нарисует нам пространственный портрет своей семьи. Ну, кто попробует?

Пауза.

Лена, может быть, вы?

ЛЕНА. (Нерешительно.) Мне непонятно, что я должна делать.

ПСИХОЛОГ. Выберите из нас тех, кто будет изображать членов вашей семьи. Расставьте или рассадите их так, чтобы по их положению и по расстоянию друг от друга можно было бы судить об отношениях между ними. Теперь понятно?

ЛЕНА. В общем, да.

ПСИХОЛОГ. Тогда начинайте.

Лена, оглядев членов группы, протягивает руку Вале.

ЛЕНА. Валя, ты будешь моей мамой. (Берет ее за руку и сажает посреди сцены.) Сиди пока здесь. Костя, а ты будешь моим сыном. (Все смотрят, улыбаясь, как Лена сажает Костю рядом с «мамой», на небольшом расстоянии от нее.) Вы, Игорь, будете моим мужем. Сядьте в стороне, возьмите в руки газету и читайте. (Игорь садится с газетой в руках. Лена просит его пересесть подальше от «матери». Игорь пересаживается. Лена поворачивает его спиной к матери.) Вот так.

АЛЛА. Ну, Лена, а ты сама куда же?

ЛЕНА. Сюда, конечно. (Садится между «мамой» и «сыном» и обнимает их за плечи.)

ПСИХОЛОГ. (Улыбаясь.) У кого есть к Лене вопросы?

СЕРГЕЙ. И так все ясно.

ПСИХОЛОГ. Лена, а почему вы взяли в «мамы» Валю, а, не, например, Аллу?

ЛЕНА. У Вали, по-моему, мягче характер, ну и…

ПСИХОЛОГ. Она больше похожа на вашу маму?

ЛЕНА. Да.

ПСИХОЛОГ. А Игорь? Ведь по возрасту к вашему мужу ближе, вероятно, Сергей.

ЛЕНА. Да, но Игорь как-то больше напоминает мне мужа.

ПСИХОЛОГ. Чем?

ЛЕНА. Такой же сухой… Немножко злой… Извините, Игорь.

ПСИХОЛОГ. Ну хорошо. Можете возвратиться на свои места. Кто объяснит, что хотела сказать Лена такой расстановкой?

АЛЛА. Совершенно ясно, что с мамой она живет дружно, а муж ее – законченный эгоист, как и вообще все мужья.

ИГОРЬ. (Поморщившись.) Постойте, Алла. Мы этого мужа в глаза не видели, о нем ничего еще толком не было сказано, а вы уже лепите свои ярлыки.

ВАЛЯ. Лена, когда тебе нужно что-то предпринять, с кем ты советуешься в первую очередь – с мужем или мамой?

ЛЕНА. С мамой, конечно.

ВАЛЯ. А какие у них между собой отношения?

ЛЕНА. Отношения не очень. Мама вообще хочет, чтобы мы развелись.

АЛЛА. Лена, а почему ты позволяешь маме вмешиваться в твою жизнь? Ведь это настоящий деспотизм. У меня свекровь такая же. Властолюбивая командорша.

ИГОРЬ. Подождите, Алла. Опять вы со своими четкими определениями. То ее муж у вас эгоист, то мама – командорша. Ведь мы же с вами ничего не знаем.

АЛЛА. Так давайте разберемся, что из себя представляют муж и мама.

СЕРГЕЙ. Зачем? Их здесь нет, и совершенно ни к чему чесать на их тему язык. Давайте лучше займемся самой Леной.

ЛЕНА. Вот вы все говорите – «мама, мама», но она мне, по крайней мере, помогает, а муж палец о палец не ударит. Хоть бы пожалел.

СЕРГЕЙ. Почему тебя надо жалеть?

ЛЕНА. А что у меня за жизнь? Вы бы на меня два года назад посмотрели, так не узнали бы. На улице все оглядывались. А когда он на руках меня из дворца нес, все ему завидовали… А теперь… (Всхлипывает.) И работа, и хозяйство, и ребенок… А он еще недоволен. Знала бы, ни за что замуж не вышла!

ВАЛЯ. (Мягко.) А как ты представляла семейную жизнь?

ЛЕНА. Ну, во всяком случае, не так. Я думала, все будет хорошо, радостно…. А у нас? (Плачет.)

ИГОРЬ. Лена, представь, что муж завтра захочет быть к тебе внимательным и быть с тобою рядом. Куда же ты его тогда посадишь – справа от себя или слева? Ведь места-то с обеих сторон уже заняты.

Лена молчит, продолжая всхлипывать.

ПСИХОЛОГ. Костя, а вы что обо всем это думаете?

КОСТЯ. Я? Ничего.

АЛЛА. Костя вообще ничем не интересуется.

КОСТЯ. Можно подумать, что вы очень интересуетесь.

СЕРГЕЙ. По-твоему, нет?

КОСТЯ. Конечно, нет. Весь ваш интерес показной. Особенно у Игоря. Вот он тут толкает речи о Лене, а на самом деле единственное, что его волнует, это почему начальником назначили другого, а не его.

СЕРГЕЙ. Значит, ты считаешь, что Лена нас интересовать не может?

КОСТЯ. Конечно, нет. Кто она вам? Вы думаете только о себе.

СЕРГЕЙ. Ну, а ты о ком?

КОСТЯ. Тоже о себе. Чего ради я должен думать о вас?

СЕРГЕЙ. Я смотрю, ты редкой души парень.

КОСТЯ. Я просто откровенный. И не прикидываюсь, как другие.

АЛЛА. Ты не откровенный, ты просто хамоватый.

КОСТЯ. А вы, Алла, уверяете, что равнодушны к мужчинам, а сами вырядились, как на танцульку. В вашем возрасте красные блузки носить уже не стоит.

ИГОРЬ. Ты, однако, знай меру.

КОСТЯ. Сами же недовольны, что молчу, а теперь затыкаете рот. Просят быть активным, откровенным, а на деле-то откровенность никому не по вкусу.

ПСИХОЛОГ. Костя, вы хотели бы с кем-нибудь из нас встречаться, поддерживать связи, дружить?

КОСТЯ. Нет, здесь таких нет. (Помедлив.) Кроме, пожалуй, одного человека.

ПСИХОЛОГ. Можно спросить, кто это?

КОСТЯ. Можно, почему нет. Валя.

АЛЛА. Вот Валя и нашла себе мужчину.

КОСТЯ. Ей, Алла, сделать это гораздо легче, чем вам.

АЛЛА. (Вспыхивая.) Ирина Петровна, неужели нельзя одернуть этого мальчишку?

Пауза.

ИГОРЬ. Костя, какие у тебя отношения с родителями?

КОСТЯ. Они меня не понимают.

ИГОРЬ. Но ты к ним привязан?

КОСТЯ. Не так, как раньше.

ИГОРЬ. Почему?

КОСТЯ. Когда вырастаешь, раскрываются глаза. (Подозрительно.) А почему вы меня допрашиваете?

ИГОРЬ. Мой сын – твой ровесник. Потому и интересуюсь. Так на что же у тебя раскрылись глаза?

КОСТЯ. Раньше я думал, что они лучше всех, а теперь вижу, что они – как все взрослые.

ИГОРЬ. А какие все взрослые?

КОСТЯ. Слабые и лицемерные. Говорят одно, а делают другое.

ИГОРЬ. Мне кажется, Костя, ты разочарован в родителях не потому, что многое стал понимать, а потому, что многого еще не понимаешь. Ты с ними часто ссоришься?

КОСТЯ. Часто. До них никак не доходит, что я сам уже взрослый, и они все время одергивают, запрещают и поучают.

ИГОРЬ. Ты считаешь, что у тебя нет недостатков?

КОСТЯ. Есть. А, думаете, у отца их нет? Я тоже мог бы его подрессировать. «Не торчи попусту у телевизора». «Проводи больше времени с сыном»… Представляю, как бы он взвился!

ИГОРЬ. Ну, и какой ты видишь из этого выход?

КОСТЯ. Не знаю. Уехать.

СЕРГЕЙ. Костя, а со сверстниками у тебя отношения лучше, чем со взрослыми?

КОСТЯ. (Помолчав.) Не лучше.

СЕРГЕЙ. Почему?

КОСТЯ. У всех какая-то червоточина. Кто за длинным рублем гонится, а для кого высший интерес в мобильнике или в пиве.

ВАЛЯ. А девушки?

КОСТЯ. Они еще хуже. Думают только о сексе.

ВАЛЯ. А ты о сексе не думаешь?

КОСТЯ. (Замявшись.) Стараюсь не думать.

СЕРГЕЙ. Получается?

Костя не отвечает.

Я вижу, брат, ты всем недоволен. Чего же ты от жизни-то хочешь?

КОСТЯ. Я не знаю, чего хочу… Вернее знаю. Чего-то такого… Вы все равно не поймете.

ВАЛЯ. Ну, а почему все-таки ты здесь молчишь?

КОСТЯ. Я же сказал – неинтересно мне, и всё. Кроме того, Игорь не дает мне рта раскрыть.

ИГОРЬ. (Удивленно.) Я – тебе?

СЕРГЕЙ. Костя, за что тебе не нравится Игорь? Завидуешь, что ли?

КОСТЯ. Кому – Игорю? Да таких на улице каждый второй.

ВАЛЯ. А мне кажется, что Сережа прав. Игорь говорит уверенно и ясно, то есть как раз так, как ты не умеешь. Вот ты и завидуешь.

СЕРГЕЙ. (Косте.) И тебе вовсе не по душе, что Валя испытывает к Игорю некоторую симпатию.

ВАЛЯ. Тем более, что я не очень ее скрываю.

ИГОРЬ. Спасибо, Валенька.

ВАЛЯ. Костя, вот ты говорил, что чувствуешь себя одиноким, ненужным… Но как ты можешь ждать тепла от других, если сам держишься так вызывающе?

Костя молчит.

ИГОРЬ. Поскольку из-за своего характера ты не встречаешь хорошего отношения, тебе кажется, что настоящее сочувствие ты найдешь где-то там, среди других людей, которые тебя поймут и оценят. Естественно, таких других ты никогда не найдешь, если не переменишься сам.

КОСТЯ. (Вдруг вскакивает, задыхаясь от гнева.) Игорь, вот вы тут поучаете, такой самоуверенный, снисходительный, и думаете, наверное, что я вам должен ручки целовать. А мне на вас наплевать, вы слышите? – плевать! Я эти поучения сто раз слышал! Мне не эти слова нужны, не эти! А вам мне хочется морду бить!

Костя бросается с кулаками на Игоря. Сергей перехватывает его.

СЕРГЕЙ. (Удивленно.) Ты что, Костя?

ПСИХОЛОГ. (Вставая.) Перерыв пятнадцать минут.

Конец первой части

Часть вторая

Перерыв кончается. Члены группы возвращаются на сцену. Первым приходит и, взглянув на часы, садится Игорь; он, как всегда, точен. Затем входят оживленно беседующие Валя и Сергей, вслед за ними Лена и, наконец, Психолог. Двери в зрительный зал еще не закрыты, свет не погашен, зрители продолжают садиться на свои места.

ИГОРЬ. Начнем?

ПСИХОЛОГ. Подождем Аллу и Костю.

Сергей подходит к роялю и выстукивает одним пальцем что-нибудь вроде «Чижика». Входит Костя и, ни на кого не глядя, садится в свое кресло.

СЕРГЕЙ. Ирина Петровна, ничего, что я играю? Это чтобы заполнить паузу.

ПСИХОЛОГ. Ради бога.

Сергей усаживается поудобнее и берет несколько торжественных аккордов.

СЕРГЕЙ. Приглашают дамы!

С блеском начинает играть зажигательный танец. Валя легко и непринужденно приглашает Игоря. Лена, поколебавшись, берет с нее пример и вытаскивает танцевать Костю. Сергей, прервав на минуту игру, выходит на авансцену и обращается к зрителям.

А вы почему сидите так чинно? Я же объявил – приглашают дамы. Выходите на сцену, в проходы и танцуйте.

Снова садится за рояль. На сцену поднимается несколько пар и присоединяется к танцующим. Появляется Алла. Сергей тут же сменяет танец траурным маршем. Танцующие постепенно возвращаются на свои места.

АЛЛА. Сергей, зачем такое откровенное издевательство?

СЕРГЕЙ. Напротив. Специально для вас я вместо пошлого танца стал играть вашу любимую сонату Шопена си-бемоль минор. (Перестает играть и садится на свое место.)

АЛЛА. Вы музыкант?

СЕРГЕЙ. Нет, настройщик роялей.

АЛЛА. Но вы же учились?

СЕРГЕЙ. Конечно. Пришлось бросить. Повредил руку.

ИГОРЬ. Жалеешь?

СЕРГЕЙ. Теперь уже нет. Рахманинов из меня все равно бы не получился, а зарабатывать на жизнь лучше настройщиком, чем оркестрантом за нищенскую зарплату. Если захочу, могу давать и уроки.

АЛЛА. Вы говорите об искусстве, как ремесленник.

СЕРГЕЙ. Я и есть ремесленник. А вы, Алла, сколько получаете?

АЛЛА. (С горечью.) Гроши. (Спохватившись.) То есть…

СЕРГЕЙ. Почему так мало?

ИГОРЬ. Очевидно, романтикам платят меньше, чем классикам.

АЛЛА. Понимаете, на кафедре не было преподавательской ставки, и меня взяли… (Запинается.)

ИГОРЬ. Лаборантом?

АЛЛА. (Смущенно.) Да. Временно, конечно, до освобождения вакансии. Я пошла на это, чтобы получить возможность заниматься физикой…

СЕРГЕЙ. Понятно. (Помолчав, Психологу.) Начнем, что ли?

ПСИХОЛОГ. По-моему, мы уже начали.

СЕРГЕЙ. Разве? Я и не заметил.

Пауза.

ПСИХОЛОГ. Ну, что же вы замолчали? Испугались официального начала?

Все молчат.

Ну, хорошо. Чтобы вас раскачать, я предлагаю новую игру. Вот я кладу перед вами конфету. На самом деле, это не конфета, а желанный, но запретный плод.

СЕРГЕЙ. Что, например?

ПСИХОЛОГ. Мало ли что вы хотите в жизни, но считаете для себя запретным? Итак, перед вами запретный плод. Я прошу вас показать, как вы будете себя по отношению к нему вести. Кто начнет?

Пауза.

Лена, не хотите быть первой?

ЛЕНА. Я лучше потом.

СЕРГЕЙ. Может, позовем кого-нибудь из зала?

ПСИХОЛОГ. Не в этот раз. Сидящие в зале участвуют тем, что каждый из них решает сейчас для себя, как бы он сам поступил с запретным плодом. Кроме того, они извлекут уроки из нашего поведения. Наконец, они смогут потом развлечь этой поучительной игрой гостей у себя дома. Алла, начните вы.

Алла, встав, медленно приближается к «запретному плоду» и после долгой борьбы с собой возвращается, не тронув его.

Лена, набрались храбрости?

Лена встает, подходит к конфете и, не задумываясь надолго, отправляет ее в рот.

Валя, ваша очередь.

ВАЛЯ. (Улыбаясь.) Плода-то нет.

СЕРГЕЙ. (Достает из кармана яблоко и галантно кладет его на стул.) Для тебя, Валенька, я достану любой плод, даже запретный.

Валя подходит к стулу, оглядывается, осторожно берет яблоко, откусывает от него, кладет обратно и, еще раз оглянувшись, возвращается на свое место.

СЕРГЕЙ. У меня к нашим женщинам общий вопрос. Можно?

ПСИХОЛОГ. Конечно.

СЕРГЕЙ. Представим, что каждая из вас полюбила бы чужого мужа. Например, меня. Валя, как бы тогда, к примеру, повела себя ты?

ВАЛЯ. А я уже показала. Зачем еще раз спрашивать?

СЕРГЕЙ. Значит, тебе хватило бы и половины яблока?

ВАЛЯ. Лучше, конечно, целое, но что делать, если не получается?

СЕРГЕЙ. А половина получается?

Валя молчит.

КОСТЯ. Чего пристали к человеку? Это бестактно.

ИГОРЬ. Если мы будем тактично говорить о погоде, пользы не будет.

ПСИХОЛОГ. Действительно, Валя, почему вы держитесь теперь так скованно? Вначале вы были куда свободнее.

ВАЛЯ. Мне не хочется говорить при Алле. Я знаю, она меня не поймет… Все, что я скажу, она переиначит по-своему, использует, чтобы меня оскорбить, унизить…

ПСИХОЛОГ. Допустим. Но ведь здесь присутствуют и другие люди, которые относятся к вам благожелательно. Вы согласны?

ВАЛЯ. Да.

ПСИХОЛОГ. Так почему же мнение одного чуждого человека для вас важнее, чем понимание и помощь большинства?

АЛЛА. (Подчеркнуто.) Может, мне уйти?

ПСИХОЛОГ. Мне кажется, в поведении Вали сейчас проявляется важная особенность ее характера, которая может нам многое объяснить. Как вы думаете, в чем она заключается?

Короткая пауза.

ИГОРЬ. (Неуверенно.) По-моему, для Вали слишком много значит, что о ней думают другие.

СЕРГЕЙ. Ну и что? Это вполне нормально. Мы все хотим производить хорошее впечатление.

ПСИХОЛОГ. Но часто, Сергей, такая оглядка на «Марью Алексевну» противоречит здравому смыслу. Впрочем, будем говорить не вообще, а о нашей Вале.

СЕРГЕЙ. Валя, значит, твой запретный плод женат?

ВАЛЯ. (Покосившись на Аллу, все-таки решается ответить.) В том-то и дело. Иначе он не был бы запретным.

СЕРГЕЙ. Он тебя любит?

ВАЛЯ. Говорит, что да.

СЕРГЕЙ. А ты сомневаешься?

ВАЛЯ. Если бы действительно любил, то… Я бы, например, с двумя жить не смогла.

СЕРГЕЙ. И ты его этим попрекаешь?

Валя делает неопределенный жест.

А он что говорит?

ВАЛЯ. Дети, квартира, не надо торопиться, все как-нибудь образуется, то, се… В общем, ничего оригинального.

СЕРГЕЙ. В какой-то мере я его понимаю… Ведь не может же мужчина жениться на всех женщинах, которые встречаются на его жизненном пути. А? Как ты считаешь, Костя?

КОСТЯ. (Солидно.) Конечно.

ВАЛЯ. (С трудом сдерживая слезы.) Я тоже его понимаю, Сережа, но надо и меня понять. Дома - одна, на улице - одна, в театре – одна. Ни семьи, ни опоры, ни настоящего, ни будущего. Придешь в гости – тоже одна. Все при ком-то, а ты одна. Мне кажется, что на меня пальцами показывают. Я уж из дома стараюсь не выходить. Сижу в обнимку с телевизором и маюсь. А он забежит раз в неделю на полчасика, и вся любовь.

АЛЛА. Я бы на месте Вали поставила перед этим подонком ультиматум: или я, или жена.

СЕРГЕЙ. Вы, Алла, как всегда, правы, непонятно только одно: зачем Вале подонок?

КОСТЯ. Зря мы все это полощем. От разговоров Валя счастливее не станет. Тут уж никакой эксперимент не поможет.

ПСИХОЛОГ. Я хочу напомнить, что в результате этих бесед наши проблемы, конечно, не исчезнут, но может измениться наше отношение к ним.

ЛЕНА. А что тут может измениться?

ПСИХОЛОГ. Это зависит только от вас самих. Например, Валя требует от своего друга то, что он сделать не в силах. Что хорошего из этого может получиться? Не знаю, как вы, а я не вижу ответа. Пока мы видим только обиду, чувство безнадежности, усталость и головные боли.

СЕРГЕЙ. Получается, что от близких людей мы не имеем права ничего требовать?

ПСИХОЛОГ. От человека можно требовать только то, что он в состоянии дать. Иначе говоря, каждого надо принимать таким, какой он есть. Это предельно нехитрая истина, но просто удивительно, до чего мало людей способны ее принять.

СЕРГЕЙ. Если честно, мне эта простая истина тоже непонятна.

ПСИХОЛОГ. Ну, представьте, Сергей, что вы полюбили русалку. Тогда бессмысленно будет требовать, чтобы у нее выросли ноги вместо хвоста. Вы можете, кончено, по этому поводу раздражаться, не спать ночами, ссориться, но принесет ли это пользу? Поэтому вам остается либо отказаться от вашей русалки, либо принять ее, какая она есть.

СЕРГЕЙ. Получается так: если у тебя жена - льдина, не дергайся, смирись, принимай ее такой, как она есть. Мне это смирение не нравится.

ПСИХОЛОГ. Вам никто не проповедует смирения. Не нравится жена – откажитесь от нее.

СЕРГЕЙ. А если это трудно... или я не хочу?

ПСИХОЛОГ. Тогда вам ничего не остается, как перестать требовать от нее то, что ей не присуще.

СЕРГЕЙ. Но если такая она мне не подходит?

ПСИХОЛОГ. Тогда разводитесь.

СЕРГЕЙ. Как вы круто ставите вопрос.

ПСИХОЛОГ. Вы можете предложить другие варианты?

ЛЕНА. Выходит, если мне в муже что-то не нравится, то и слова об этом ему сказать нельзя.

ПСИХОЛОГ. (Живо.) Почему же? Если вам так хочется его воспитывать, делайте это как угодно и сколько угодно, кричите на него и бейте посуду. Но сами-то из-за этого не терзайтесь, не превращайте его недостатки в постоянный источник ваших мучений. Понимаете?

СЕРГЕЙ. Значит, я все-таки могу хотеть, чтобы жена избавилась от своих недостатков?

ПСИХОЛОГ. Можете. И не только хотеть, но и что-то для этого делать. Однако надо понимать, что многие черты ее характера, которые вам кажутся недостатками и которые, по-вашему, легко исправить, на самом деле почти неустранимы. Точно так же ваша жена не может топнуть ногой и приказать, чтобы с завтрашнего дня вы забыли свое балагурство и стали сухим, трезвым и практичным человеком. Ей тоже остается только принимать вас таким, какой вы есть.

СЕРГЕЙ. Но если жена…

ПСИХОЛОГ. Подождите, Сергей. Давайте сначала уточним, о ком идет речь. Если о женах вообще, то не стоит терять времени. А если о вашей жене, то мы с интересом вас послушаем.

СЕРГЕЙ. Разумеется, я говорю о своей, так сказать, конкретной жене. Чужие жены меня не волнуют.

ВАЛЯ. Ой ли?

СЕРГЕЙ. Ну, вернее, волнуют, но не как жены, а как женщины.

ВАЛЯ. А твоя жена тебя как женщина волнует?

СЕРГЕЙ. Пожалуй, еще да. Она у меня красивая…

ВАЛЯ. Но?

СЕРГЕЙ. Скучная до посинения. А я люблю гитару, хорошую компанию, веселье…

КОСТЯ. Зачем же ты на ней женился?

СЕРГЕЙ. Костя, милый, когда на них женишься, они совсем другие. До свадьбы говорят о стихах, а после свадьбы – о тряпках. И еще это постоянное недовольство и вечно сонный вид. Посмотришь на нее – зевать хочется. Я где-то читал, что, когда муравьиха возвращается из брачного полета, она первым делом отламывает свои крылья, чтобы они ей больше не мешали. Вот так и моя жена – бескрылая и приземленная.

АЛЛА. А вы хотите, чтобы она была неземная, как в день свадьбы?

СЕРГЕЙ. Почему бы нет?

ВАЛЯ. Ты объясни толком, что тебя не устраивает.

СЕРГЕЙ. Ну, к примеру, прихожу я домой… Раньше она встречала у порога, обнимала… А теперь спокойно бросит, на поворачивая головы от плиты: «Есть хочешь?» Улавливаете разницу? Таких «раньше» и «теперь» я мог бы назвать сто штук. Особенно все поблекло, когда Санька появился.

КОСТЯ. Это сын, что ли?

СЕРГЕЙ. Ага. Александр Сергеевич.

ВАЛЯ. А что у вас «поблекло»?

СЕРГЕЙ. Любовь. Вместо нее теперь супчик, кашка, яблочки и витаминчики.

ЛЕНА. Вот, ты сказал, что она тобой тоже недовольна…

СЕРГЕЙ. Натурально.

ЛЕНА. Почему?

СЕРГЕЙ. У меня спорт, друзья…

АЛЛА. Собутыльники?

СЕРГЕЙ. Бывает, что и выпью.

ЛЕНА. А ты что-нибудь делаешь по дому?

СЕРГЕЙ. Не для того я женился, чтобы щи варить.

АЛЛА. Для того чтобы вам варили.

СЕРГЕЙ. Я так и знал, что не встречу в женщинах понимания.

ЛЕНА. (Ее вялость пропала.) Нет, почему же, я тебя прекрасно поняла. Жена вкалывает за двоих, а ты сидишь у телевизора и кричишь «Шайбу!» И еще недоволен, что ей все равно, кто выиграет: «Спартак» или «Динамо». Мне все это знакомо.

ВАЛЯ. И еще, Сергей. С чего ты решил, что она должна встречать тебя с распростертыми объятьями? Чем ты их заслужил?

СЕРГЕЙ. Наши милые дамы нападают на меня с таким пылом, что даже забыли свои распри.

ЛЕНА. Я уверена, что то же самое тебе скажет любая женщина.

ИГОРЬ. Сергей, ничего не поделаешь, Ирина Петровна права: раз ты не собираешься бросать жену, надо принимать ее такой, как она есть, и не требовать от нее невозможного.

СЕРГЕЙ. А что такого невозможного я от нее требую?

ИГОРЬ. Ты представляешь себе семейную жизнь как веселую прогулку с гитарой и красавицей-невестой, а это невозможно. Научись находить радость в прозе жизни, а потом уж требуй встреч с объятьями.

СЕРГЕЙ. Дались вам эти встречи! И разве это невыполнимо?

ИГОРЬ. Требовать можно только исполнения обязанностей. Но разве можно требовать теплоты, ума и прочего, если их кому-то не дано?

АЛЛА. Я вот слушаю и никак не могу понять эту странную теорию всепрощения. Муж – хам и эгоист? Неважно, таким и надо его принимать. Брак сложился неудачно? И думать не смей, чтобы он стал лучше, измени к нему отношение, принимай его как есть. Мирись с равнодушием, грубостью, изменами, не смей ни в ком и ни в чем разочаровываться… Не нравится профессия и положение в обществе? Сам виноват. Лучшего ты все равно не достоин. Идеала нет, и нечего к нему стремиться. (Решительно.) Нет, мне эта «теория» не подходит.

ПСИХОЛОГ. Алла, никто такую теорию и не выдвигает. Устранение неверных представлений вовсе не означает отказа от мечты, от идеалов. Но одно дело – стремиться к реальному и возвышенному, а другое дело – к нелепому, невозможному и даже для тебя и не нужному… например, к тому, чтобы на всех производить хорошее впечатление.

АЛЛА. Но как знать, что для тебя нужно и невозможно?

ПСИХОЛОГ. Для этого и надо лучше узнать себя. Неверное представление о себе часто приводит к непомерным претензиям, серьезным нервным срывам и даже трагическому исходу.

АЛЛА. Вы бы назвали хотя бы один-два примера.

ПСИХОЛОГ. Я уже делала это, но если хотите… Представьте, например, что я считаю себя более красивой и одаренной женщиной, чем оно есть в действительности. Тогда меня будет точить мысль, что я могла бы удачнее выйти замуж, что жизнь не удалась, что я достойна большего и так далее. Отсюда - пессимизм, дурное настроение, недовольство собой и окружающими, стремление все время напоминать о своих достоинствах.

АЛЛА. (Покраснев.) Все люди склонны переоценивать себя.

ПСИХОЛОГ. Часто встречается и обратное. Скажем, молодой человек считает, что он скучен и непривлекателен. Он действительно начинает казаться окружающим неуклюжее и глупее, чем на самом деле. От этого он еще больше запутывается в своем комплексе неполноценности. Можно представить, как трудно ему живется.

КОСТЯ. Вы рассказываете о нас?

ПСИХОЛОГ. Я просто говорю о типичных случаях.

Пауза.

Я думаю, нам нужно немножко развлечься.

СЕРГЕЙ. (Оживившись.) Новая игра?

ПСИХОЛОГ. Кто-нибудь из вас попросит изобразить его, а остальные по мере сил попытаются это сделать. Только при этом желательно отразить не внешние черты, а внутреннюю сущность изображаемого человека.

ИГОРЬ. С кого начнем?

ПСИХОЛОГ. Все равно. Хотя бы с вас.

ИГОРЬ. (Обведя глазами группу.) Алла, изобразите меня, пожалуйста.

АЛЛА. Пожалуйста. (Подумав, снимает с руки часы и поднимает их над головой.)

ИГОРЬ. Что это означает?

АЛЛА. Разве непонятно? Вы - механизм, как эти часы. Точный, аккуратный, правильный, но бездушный.

ВАЛЯ. Я не согласна.

СЕРГЕЙ. Просто она его невзлюбила.

ВАЛЯ. Игорь это знает и, тем не менее, обратился именно к ней. Мне это понравилось.

СЕРГЕЙ. А теперь Игоря изображу я.

Сергей «взваливает» на себя воображаемый мешок и, задыхаясь под тяжелым грузом, бредет по сцене. Возможно, что изображать Игоря возьмутся еще несколько человек, в том числе зрители.

ПСИХОЛОГ. Игорь, вы увидели несколько своих изображений. Какое, по-вашему, точнее всех?

ИГОРЬ. Там, где я сгибаюсь под тяжелой ношей.

ПСИХОЛОГ. Зачем же вы так много работаете?

ИГОРЬ. Трудно сказать. Другим я просто себя не представляю. Знаю только, что дело не в карьере и не деньгах…

СЕРГЕЙ. А ты когда-нибудь отдыхаешь?

ИГОРЬ. Очень редко. Мне как-то скучно отдыхать, да и жалко время впустую тратить.

ВАЛЯ. Вы ходите на вечеринки, дни рождения?

ИГОРЬ. Приходится. Но там я чувствую себя неуютно.

ВАЛЯ. Почему?

ИГОРЬ. Все по той же причине: скучаю и не знаю, что делать.

СЕРГЕЙ. Как что? Ухаживать за женщинами.

ИГОРЬ. Не такой уж я красавец, чтобы подвизаться в этой роли.

ВАЛЯ. А какие у вас отношения с женой?

ИГОРЬ. Нормальные.

ВАЛЯ. А если точнее?

ИГОРЬ. Прохладные.

СЕРГЕЙ. Спортом тоже не занимаешься?

ИГОРЬ. Когда? Да и какой из меня Геркулес….

АЛЛА. И все-таки, Игорь, почему вы сверх меры работаете?

ИГОРЬ. Я же сказал – не знаю. Отчасти потому, что работа доставляет мне удовольствие. Но я чувствую, что это только отчасти.

КОСТЯ. Как же так? Вы – такой умный, все знающий – и не можете объяснить свое собственное поведение! Причем как раз в том, что для вас главное!

Игорь молчит.

ПСИХОЛОГ. Костя, а как бы вы объяснили поведение Игоря?

КОСТЯ. (Пожав плечами.) Никак.

ПСИХОЛОГ. А остальные? Ведь должна же быть у каждого какая-нибудь версия.

АЛЛА. Мы пока плохо знаем Игоря.

ПСИХОЛОГ. То есть, Алла, вы не попытались еще его понять, но уже позволили себе плохо к нему относиться. Не находите ли вы это… странным?

АЛЛА. Но что делать, если мне не нравятся некоторые его черты? Например, жесткость, карьеризм…

ПСИХОЛОГ. (Прерывая.) Что делать? Сначала удостовериться, что эти черты у него действительно есть. Может, разобравшись, мы найдем только твердость и здоровое честолюбие?

АЛЛА. А если нет?

ПСИХОЛОГ. Тогда надо попытаться понять, откуда у него эти черты, а потом уже осуждать его.

ВАЛЯ. Я думаю, Игорь много работает потому, что его не очень тянет домой.

ПСИХОЛОГ. Безусловно. Но тут есть и другие причины.

ЛЕНА. Ирина Петровна, а у вас есть своя версия?

ПСИХОЛОГ. Возможно.

ЛЕНА. Так расскажите ее.

ПСИХОЛОГ. Если Игорь не против…

ИГОРЬ. Я не против.

ПСИХОЛОГ. Ну что ж, давайте поразмышляем вслух. Представьте себе одаренного мальчика, который почему-то считает себя не слишком привлекательным и сильным. Он сторонится сверстников, особенно сверстниц, и считает себя неполноценным, оттого что не умеет играть в футбол или побеждать в драках… Игорь, вы меня извините за эти фантазии. В любой момент вы можете меня прервать или поправить.

ИГОРЬ. Пока в этом нет необходимости.

ПСИХОЛОГ. И вот этот мальчик постепенно начинает сознавать, что главная его сила – интеллект. Неуверенный во всем остальном, он чувствует себя свободно там, где нужен ясный ум и четкая логика. Он избирает себе соответствующую область деятельности и, естественно, добивается немалых успехов. Все эти ловкие и красивые ребята остались где-то внизу, на рядовых должностях, а Игорь подсознательно продолжает доказывать им и себе, что он не хуже других, он все еще борется с комплексом свой неполноценности.

АЛЛА. У Игоря – чувство неполноценности? Но это же смешно! Он уверен в себе больше всех нас!

ПСИХОЛОГ. Да, когда нужно что-нибудь обсуждать, - скажем, техническую задачу или человеческое поведение, - Игорь чувствует себя очень уверенно. Но когда речь идет о нем самом и его отношениях с людьми, Игорь заметно теряется. Например, на вечеринке не надо решать никаких проблем, а просто пить, плясать и, как сказал Сергей, ухаживать за женщинами. А в их расположении Игорь как раз и не уверен, да он и не научился ухаживать. Отсюда подсознательное стремление избегать всякого рода развлечений, отсюда образ сухого фанатика своего дела. Каким странным вам ни покажется мое утверждение, но поведение Игоря можно назвать соперничеством, хотя конкретных соперников у него может и не быть. Там, где дело касается чувств и личных отношений, он уклоняется от борьбы, заранее оставляя поле боя другим, зато в сфере рациональной постоянно стремится взять реванш.

СЕРГЕЙ. Неожиданная картина.

ВАЛЯ. А, по-моему, верная. Вы замечали, как неуверенно и скованно он держится в наших играх? Я только не согласна с тем, что Игорь внешне непривлекателен.

ПСИХОЛОГ. (Живо.) Я этого вовсе не говорила. Я сказала, что Игорь сам себя таким считает. А какой он в действительности – это совершенно другое дело. Да и что значит – «привлекательный»?

СЕРГЕЙ. Мне еще кажется, что у Игоря не все в жизни ладится, и работа для него – способ опьянения. Стоит остановиться, как навалятся всякие ненужные мысли. Поэтому давай, жми, спеши, торопись, не задерживайся, не оглядывайся. А, наверное, ему как раз нужно остановиться и задуматься над тем, чего он хочет.

ВАЛЯ. Все мы хотим одного – счастливой жизни.

ПСИХОЛОГ. Но мы смутно понимаем, в чем она для нас заключается. И если мы выбрали неверную цель и неверный путь, то, чем упорнее стремимся к счастью, тем дальше уходим от него.

Короткая пауза.

ВАЛЯ. Я думаю, Игорю очень помогло бы, если бы его полюбила какая-нибудь женщина. И не за ум, а просто так. За худые щеки. За нервные руки.

АЛЛА. Валя, но ведь он женат!

СЕРГЕЙ. (Не обращая внимания на слова Аллы.) Игорь, тебе самому неплохо бы влюбиться. Стал бы мягче, спокойнее, понял бы, что в мире есть и другие радости, кроме твоей конторы… (Осененный идеей.) Послушай! Влюбись в Валю! Так и быть, уступаю. Сам хотел, но тебе нужнее. (Широким жестом.) Бери!

ИГОРЬ. (Улыбаясь.) Спасибо.

КОСТЯ. Валя, вот вы тут говорили о привлекательности…

ВАЛЯ. Ну?

КОСТЯ. А я, по-твоему, привлекательный?

ВАЛЯ. Конечно, Костик. Ты у нас мужчина хоть куда.

КОСТЯ. Я серьезно спрашиваю. Мне это очень важно. Только правду.

ВАЛЯ. А ты сам-то что с себе думаешь?

КОСТЯ. Не знаю… Иногда я себя просто ненавижу. Ненавижу свой голос, внешность, манеры… даже мысли.

ВАЛЯ. Но почему?

КОСТЯ. Потому что все у меня не такое, как должно быть.

ВАЛЯ. А откуда ты знаешь, что должно быть? Зачем ты вбил себе в голову, что все должно быть идеальным?

КОСТЯ. И характер гнусный. То и дело лезу спорить.

ВАЛЯ. Зачем?

КОСТЯ. Не знаю. Из чувства противоречия.

АЛЛА. Ты, кажется, хочешь быть слесарем?

КОСТЯ. Столяром.

АЛЛА. Ну, это, в общем, одно и то же.

КОСТЯ. Вовсе нет. Металл – он жесткий, холодный, чужой и пахнет смазочным маслом. А дерево мягкое, теплое, чистое и пахнет деревом.

АЛЛА. Тебе нравится твоя профессия?

КОСТЯ. Как сказать… С одной стороны, нравится, а с другой – все время мучает вопрос: «А, может, это не то?»

АЛЛА. Что «не то»?

КОСТЯ. Ну, вам или Игорю уже незачем решать вопрос, кем быть. А я все время думаю: «Вдруг не мое? Вдруг я себя еще не нашел?» В общем, к чему-то стремлюсь, а к чему – не знаю.

ИГОРЬ. Костя, ты, как подросток, думаешь, что все вокруг должно быть безупречным - родители, окружающие, ты сам. А поскольку идеал невозможен, ты ударился в разочарование.

ВАЛЯ. Как ни странно, но я вижу у Кости общие черты с Игорем.

СЕРГЕЙ. (Удивленно.) С Игорем?

ВАЛЯ. Оба они чувствуют себя не совсем уверенно как мужчины. Им кажется, что они неинтересны, непривлекательны…

КОСТЯ. А я этого и не отрицаю.

ВАЛЯ. Поэтому Костя и сторонится девушек, а приятелям завидует. А для себя придумал оправдание: дескать, хорош виноград, да зелен. Сам же с винограда глаз не сводит. Так ведь?

КОСТЯ. (Помолчав.) Так что же мне делать?

ВАЛЯ. Я посоветую тебе потом, с глазу на глаз.

КОСТЯ. (Краснея.) По-моему, я и так понял.

СЕРГЕЙ. Я уверен, что, когда он разрешит этот вопрос, у него исчезнет половина проблем.

АЛЛА. Ирина Петровна, как вы позволяете им говорить вслух подобные вещи?

ПСИХОЛОГ. По-моему, они говорят о чем-то очень важном для Кости, да и для каждого человека. Почему об этом надо шептать?

АЛЛА. Мы тут разводим высокие материи, а все дело просто в том, что Костя плохо воспитан и потому разболтан и хамоват.

ПСИХОЛОГ. Возможно, Костя рос в неблагополучной семье. Возможно, родители не смогли или не сумели его правильно воспитать. Но значит ли это, что нам достаточно просто поставить его в угол, чтобы он там сам собой перевоспитался?

Алла молчит.

Вы должны понять, что Костиному возрасту присуще стремление к самостоятельности. Отсюда ниспровержение авторитетов, столкновения со старшими, желание любой ценой утвердить свое «я». Пусть неверное, но свое. А ощущение неверности и незрелости этого «я» ведет к неуверенности, противоречиям и вспышкам.

Пауза.

Костя, вы хотите возразить?

КОСТЯ. Нет.

ПСИХОЛОГ. Ну, хорошо. Теперь продолжим нашу игру, только чуть-чуть ее изменим. Каждый может изобразить любого из нас, а мы будем угадывать, кого. Лена, начните вы.

Лена становится на четвереньки и превращается в задиристого щенка, огрызающегося во все стороны.

ВАЛЯ. (Смеясь.) Это, конечно, Костя.

СЕРГЕЙ. (Вскакивая.) Теперь моя очередь.

Сергей передвигает кресло на авансцену, садится и начинает посылать зрителям ослепительные улыбки, яростно почесывая себе живот.

ПСИХОЛОГ. Кто же это?

КОСТЯ. Валя, кто же еще.

ИГОРЬ. Непонятно только, зачем ты чесал себе живот.

СЕРГЕЙ. А это значит: «Сама улыбаюсь, а на душе кошки скребут».

Все смеются. Сергею, с его артистичной натурой, явно нравится эта игра.

Можно, я еще кое-кого изображу?

ИГОРЬ. Давай, валяй.

Сергей помогает Вале подняться с кресла, становится рядом с ней на корточки и хватается за подол ее юбки. Валя не спеша делает несколько шагов. Сергей послушно семенит за ней, бросая иногда в сторону уморительно-злые взгляды.

ПСИХОЛОГ. (Улыбаясь.) Кого, по-вашему, изображает Сергей?

ИГОРЬ. Я думаю, Лену.

КОСТЯ. Правильно, Лену!

СЕРГЕЙ. Конечно, кого же еще?

ИГОРЬ. А кому ты строил такие хмурые гримасы?

СЕРГЕЙ. Мужу, конечно.

ПСИХОЛОГ. Лена, ты очень хорошо показала нам Костю, а правильно ли, по-твоему, изобразил тебя Сергей?

ЛЕНА. Не знаю. Мне не понравилось.

ИГОРЬ. А, по-моему, очень точно. Ясно, что Лена очень зависит от матери. Мама готовит, нянчит ребенка, а, возможно, помогает и деньгами. Так ведь?

ЛЕНА. В общем, да.

ИГОРЬ. Все за Лену решает мама. Мужу это, естественно, не нравится, отсюда конфликты. Лену они измучили, но сделать она ничего не может, потому что надо сначала перестать зависеть от мамы, а ей это не под силу. Вот Лена и плывет безвольно по течению.

СЕРГЕЙ. Лена и здесь очень пассивна.

ЛЕНА. Вам легко говорить, а мне, знаете, как тяжело?

ИГОРЬ. (В сердцах.) Тебе тяжело, потому что ты не научена ни ответственности, ни труду, ни заботе о других, ни тому, чтобы быть хозяйкой в своем доме. И твое желание, чтобы все было хорошо, ты не подкрепляешь никакими действиями. Хочу, чтобы было хорошо, и баста! А отчего, почему, как - неизвестно.

ЛЕНА. Что же, мне навеки золушкой быть?

ИГОРЬ. А ты как думала – порхать всю жизнь в серебряных туфельках? Подумаешь, мужчины не оглядываются! Меня, например, больше золушки привлекают, чем принцессы. От них хоть какой-то прок есть.

ЛЕНА. А вам только и нужно, чтобы все вокруг работали.

ВАЛЯ. Лена, но ведь Игорь прав. Нельзя с ненавистью относиться к ежедневным обязанностям, иначе они станут каторгой.

ЛЕНА. (С неожиданной злостью.) А ты, Валя, все время Игорю подпеваешь. Видно, больно хочешь ему понравиться.

СЕРГЕЙ. Ого! А у нашей Лены, оказывается, есть зубки. А ну-ка, куси нас, куси!

ЛЕНА. Отстань.

ПСИХОЛОГ. Лена, я, очевидно, тоже хочу понравиться Игорю. Когда у вас пройдет первая обида, подумайте над его словами. Особенно о несамостоятельности, которая вызвана не столько семейной ситуацией, сколько вашим характером.

Лена молчит. Психолог, видя, что Лена не хочет продолжать разговор, продолжает.

А теперь начнем новую игру. Каждый, кто хочет, включая, разумеется, сидящих в зале, может расположить членов группы в ряд по какому угодно свойству, например, по откровенности или по доброте. Сначала надо поставить самого откровенного, потом менее откровенного и так далее. А мы вместе с залом будем отгадывать, по какому свойству расставлена группа. Кто хочет первым заняться такой расстановкой?

ОДИН ИЗ ЗРИТЕЛЕЙ. Можно мне?

ПСИХОЛОГ. Пожалуйста.

Зритель поднимается на сцену и расставляет группу в такой последовательности: Игорь-Валя-Сергей-Алла-Костя-Лена.

Кто скажет, по какому свойству расставлена группа?

Из зала звучат различные ответы.

ГОЛОС ИЗ ЗАЛА. По интеллекту!

ЗРИТЕЛЬ. Правильно. (Возвращается в зал.)

ПСИХОЛОГ. (Группе.) Все согласны со своим местом?

ЛЕНА. Я, конечно, не согласна.

АЛЛА. А я возмущена настолько, что не нахожу слов. Поставить меня после Вали и Сергея! Это, извините, просто смешно!

СЕРГЕЙ. Почему же, Алла, вы не смеетесь, а возмущаетесь?

АЛЛА. А вас не возмущает, что мнение случайного человека возводится в непреложную истину?

ПСИХОЛОГ. Никто и не считает это непреложной истиной. А что касается случайности, то мы всегда можем спросить мнение всего зала.

АЛЛА. Меня оно не интересует. Я сама знаю свое место. И места других тоже. (Бросает презрительный взгляд на Валю.)

СЕРГЕЙ. Любопытно, что Валя почему-то не защищается от наскоков Аллы.

ВАЛЯ. У меня выдержка, Сережа. Ведь я же медсестра.

СЕРГЕЙ. А со своим другом ты такая же смирная?

ВАЛЯ. Нет, с ним не получается. Нервы не выдерживают.

ИГОРЬ. Валя, когда ты рассказывала нам о себе, мне показалось, что тебя больше всего тяготит то, что ты одна. Не именно без своего друга, а вообще одна – на улице, в театре, в гостях. Я правильно вспоминаю?

ВАЛЯ. И что?

ИГОРЬ. Мне кажется, что для тебя главное – иметь спутника вообще, а не именно твоего знакомого. Ирина Петровна отметила, что для тебя слишком важно чужое мнение. Не получается ли так, что ты хочешь замуж в основном потому, что на тебя будто бы пальцами показывают?

ВАЛЯ. Вас послушать, так женщине лучше оставаться одной.

ИГОРЬ. Вовсе нет. Вероятно, хуже, хотя я в этом не уверен. Но, как здесь говорят, пересмотреть отношение к ситуации тебе не мешает.

СЕРГЕЙ. А заодно и отношение к своему приятелю. Чувствуется, что пока ты его не разведешь, счастлива не будешь. Либо расстанься с ним, либо прими его, какой он есть. Другого выхода нет.

Пауза.

ПСИХОЛОГ. Что примолкли?

КОСТЯ. Думаем.

ПСИХОЛОГ. О чем?

КОСТЯ. О себе, о других. О том, что здесь говорилось.

СЕРГЕЙ. Ирина Петровна, может, дадите нам новую игру?

ПСИХОЛОГ. Ну что же, я не против. Разобьемся на три пары. Например, Валя и Сергей, Игорь и Лена, Алла с Костей. Первую пару прошу встать, остальные оставайтесь пока на местах.

Валя и Сергей охотно поднимаются.

Задание очень простое. Вы идете навстречу друг другу по воображаемому мостику через речку и сталкиваетесь посередине. Мостик очень узкий, по нему может пройти только один человек. Покажите, как вы выйдете из положения. Разговаривать при этом нельзя. Понятно?

СЕРГЕЙ. Вполне.

ПСИХОЛОГ. Начали.

Сергей и Валя, улыбаясь, идут навстречу друг другу по воображаемой узкой дощечке. Встретившись, они на короткий миг останавливаются, затем Сергей, смеясь, поднимает Валю на руки и переносит ее через «речку» на тот берег, с которого она шла.

Спасибо. Лена, Игорь, прошу вас.

Сергей и Валя, довольные, садятся. Игорь и Лена встречаются на «мосту», Игорь берет Лену за руку, помогает ей перейти реку, после чего переходит сам по освободившемуся мосту.

Очень хорошо. Алла и Костя, ваша очередь.

Алла и Костя, встретившись, долго стоят друг против друга.

АЛЛА. Может, ты наконец уступишь мне дорогу?

КОСТЯ. Чего ради?

ПСИХОЛОГ. Алла, напоминаю: играть надо молча.

АЛЛА. Тогда скажите ему вы, чтобы он дал мне пройти. В конце концов, это просто невежливо.

КОСТЯ. А может, я болен или очень тороплюсь?

АЛЛА. Ирина Петровна…

ПСИХОЛОГ. Алла, я очень прошу – играйте молча.

АЛЛА. Но что же мне делать, если он стоит как пень?

ПСИХОЛОГ. (Темпераментно.) Столкните его в воду или прыгните в реку сами, станьте перед ним на колени, предложите ему деньги, заплачьте, поцелуйте его, вернитесь - все, что угодно!

АЛЛА. А почему это я должна перед ним унижаться?

Алла и Костя продолжают стоять друг против друга.

ПСИХОЛОГ. Ну, хорошо, сядьте на свои места. Кто хочет высказаться?

ВАЛЯ. Мне понравилось поведение Игоря.

КОСТЯ. А мне – Сергея.

ЛЕНА. Тем не менее, он перенес Валю не туда, куда нужно ей, а туда, куда нужно было идти ему.

ПСИХОЛОГ. И все-таки надо отдать должное той веселой легкости, с какой он улаживает конфликты. Разве плохо добиться своего лаской и шуткой?

СЕРГЕЙ. Во всяком случае, это лучше, чем упрямо сшибаться лбами, как Алла и Костя.

ИГОРЬ. Вы, Алла, не проявили никакого воображения, даже малейшего намека на гибкость. Вам в голову не приходит решать конфликт не одной, а вместе с партнером. Всякую попытку к компромиссу вы расцениваете как унижение.

АЛЛА. Почему, Игорь, вы обращаетесь ко мне одной? Костя лучше, что ли?

ИГОРЬ. Костя не лучше, но вы опытней, старше, с вас больше спрос. Вы и в реальных конфликтах стоите как танк?

АЛЛА. Я стараюсь быть твердой.

ИГОРЬ. Твердой? Чуть что, вы сразу обращаетесь за помощью к другим, например, к Ирине Петровне. Значит, вы не слишком уверены в себе. И твердостью вы называете свою нетерпимость и упрямство.

АЛЛА. Как вы можете обо мне судить? Я же почти ничего о себе сегодня не сказала.

ИГОРЬ. О себе вы сказали все, когда говорили о нас. Но и ваша уклончивость тоже красноречива.

СЕРГЕЙ. Ничего стоящего о себе она рассказать не может, вот и прикрывается все время дымовой завесой.

АЛЛА. (Почти жалобно.) Ирина Петровна, ну за что они меня так не любят?

ИГОРЬ. (Очень спокойно, почти дружелюбно.) Вы неправы. Сначала, действительно, я чувствовал к вам антипатию, но теперь она сменилась пониманием, даже жалостью.

СЕРГЕЙ. И я научился не обращать внимания на то, как она все время распускает хвост.

ЛЕНА. Меня Алла тоже больше не раздражает.

ПСИХОЛОГ. Это очень важно. Почему ушло чувство раздражения, которое у многих вначале вызывала Алла? Ведь вам по-прежнему не нравятся в ней некоторые черты. Все дело в том, что вы узнали характер Аллы, поняли мотивы ее поведения и научились принимать ее такой, как она есть. Было бы очень хорошо, если бы вы сумели так же изменить отношение к людям из вашего реального окружения. На этой мажорной ноте мы и завершим нашу встречу.

ЛЕНА. Как, уже?

ПСИХОЛОГ. (Улыбаясь.) Пора.

ВАЛЯ. Жаль.

СЕРГЕЙ. Как странно: цапались, цапались, а расставаться не хочется.

ИГОРЬ. Очевидно, сработал тезис: доброжелательность через понимание.

СЕРГЕЙ. Научились принимать друг друга, какие мы есть.

ИГОРЬ. (Немного торжественно, чуть смущаясь.) Ирина Петровна, нам остается только поблагодарить вас. Вы не сказали о себе ни слова, но мы успели узнать и полюбить вас за бесконечное терпение, проницательность, такт, за ваше человеческое и женское обаяние.

Члены группы поддерживают слова Игоря аплодисментами. Сергей достает откуда-то букет и вручает его Ирине Петровне.

ПСИХОЛОГ. (Она тронута.) Спасибо.

ВАЛЯ. Жалко, что мы так мало о вас знаем.

ПСИХОЛОГ. Кто же мешал спрашивать?

АЛЛА. А вы бы ответили?

ПСИХОЛОГ. У меня нет тайн. Да и было бы просто не по-товарищески от вас что-либо скрывать.

ЛЕНА. Вам хорошо, у вас, наверное, нет никаких проблем.

ПСИХОЛОГ. Человек не может уйти от проблем. Но я, как и вы, стараюсь выработать к ним разумное отношение.

ВАЛЯ. Вы замужем?

ПСИХОЛОГ. Нет. Муж меня оставил.

СЕРГЕЙ. Он – вас? Наверное, вы его?

ПСИХОЛОГ. Нет. Он меня.

СЕРГЕЙ. Но почему?

ПСИХОЛОГ. Видите ли, мою маму разбил паралич, а квартира у нас тесновата… Да и денег не густо. В конце концов, он не выдержал. Я его понимаю.

ВАЛЯ. Выходит, вам тяжелее, чем мне.

ПСИХОЛОГ. Нет, Валя, я счастливее вас. У меня есть сын.

ЛЕНА. Как же вы справляетесь одна? С больной матерью, с ребенком…

ПСИХОЛОГ. Иногда бывает трудновато.

ИГОРЬ. Зато у вас интересная работа.

ПСИХОЛОГ. Работа интересная, но работу найти трудно. Психологи никому не нужны.

КОСТЯ. То есть как не нужны? (Горячо.) Вы нужны всем!

ПСИХОЛОГ. Спасибо за добрые слова. А теперь, перед прощанием, я напомню, каковы были наши цели. Мы попытались взглянуть на себя глазами других, научиться правильно оценивать и понимать себя, изменить отношение к своим проблемам, отказаться от чрезмерных, нереальных требований к своему окружению. Мы сделали к этой цели всего один шаг и почти не приблизились к ней. Психологи рекомендуют для этого не одну, а пятьдесят, сто и даже двести таких встреч. За несколько часов невозможно стать другим человеком. И все же я хочу спросить вас – открыла ли вам что-нибудь наша беседа? Принесла ли она вам пользу? И если да, то какую?

АЛЛА. Я разочарована. Этот метод мог бы принести некоторую пользу, но только при другом составе группы. А сегодня это было пустой тратой времени.

ИГОРЬ. Алла, не говорите за всех.

АЛЛА. А вы посмотрите, что будет, когда объявят конец. Все бросятся, как при пожаре, в гардероб и, пока будут бежать, забудут все, что тут было сказано, хотя сегодня говорились важные вещи. Все считают, что это не про них… Кто задержится и задумается хоть на минуту, кто задаст хоть один вопрос?

ПСИХОЛОГ. Что ж, посмотрим, ждать осталось недолго. (В зал.) Я бы очень хотела, чтобы вы высказали свое мнение о нашем эксперименте. Чувствовали ли вы себя его участниками? Что вы из него для себя извлекли? Помог ли он вам? Тех, кто хочет выступить, я приглашаю подняться сюда, к микрофону. Тем же, кто торопится домой и не сможет принять участие в дискуссии, я говорю – спасибо и до свидания. Наш эксперимент закончен.

В зале зажигается свет, раскрываются двери. Часть зрителей покидает зал, оставшиеся принимают участие в обсуждении эксперимента.

КОНЕЦ